JOURNAL: « SCIENTIFIC NOTES OF V.I. VERNADSKY CRIMEAN FEDERAL UNIVERSITY. JURIDICAL SCIENCE»,

SECTION:

Publication text (PDF)

Зарубина К. А.

Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского Юридические науки. – 2023. – Т. 9 (75). № 1. – С. 11–17.

УДК 340

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ЗЕРКАЛЕ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА XV – XVII ВВ.

Зарубина К. А.

ФГБОУ ВО «Юго-Западный государственный университет»¹

В статье анализируются такие важнейшие памятники отечественного права XV – XVII вв., как Псковская судная грамота, Судебники 1497, 1550, 1589 гг., Соборное Уложение 1649 г., на предмет отражения в них норм, предусматривающих привлечение к ответственности лиц за совершение пося-гательств на государство. Выявлены закономерности модернизации отечественного законодательства с целью противодействия политической преступности. Также в работе исследуется сущность, виды по-литических преступлений (в соответствии с действующим в это время законодательством), некоторые аспекты формирования указанного явления. Отдельным вопросом рассматривается изменение системы наказаний за совершение преступлений политического характера в исторической ретроспективе.

Ключевые слова: политическая преступность, государственное преступление, бунт, мятеж, госу-дарственная измена, бунт, смертная казнь, Псковская судная грамота, Судебник 1497 г., Судебник 1550 г., Судебник 1589 г., Соборное Уложение 1649 г.

Политическая преступность – это общественно опасная форма борьбы оппозици-онных или правящих политических партий, групп, элит, а также отдельно взятых лиц за власть или за ее неправомерное удержание [1, с. 338-347]. Это явление всегда представляло собой существенную угрозу государству, вызывало социальное напряжение, порождало рост недовольств среди населения. В связи с особым харак-тером и степенью причиняемого общественным отношениям вреда, политическую преступность по сравнению с общеуголовной всегда считали более опасной, вслед-ствие этого наказания за совершение лицом политического преступления на всех этапах развития российского государства были достаточно суровыми.

Изначально политическая преступность проявлялась, по справедливому замеча-нию некоторых исследователей [2, с. 285-304], в различных формах политической борьбы. История древнерусского государства неразрывно связана с политическими убийствами, основной целью которых было получение «желаемого» великокняже-ского престола. Хотя этим развитие политической преступности не ограничивалось.

Особо стоит отметить, что в исторической ретроспективе понятия государствен-ного и политического преступления, как правило, отождествлялись. Под данными общественно опасными деяниями подразумевались преступления против личности государя, его семьи, а также посягательства на государство «снаружи» и «изнутри». Особое значение имеет политическая мотивация.

• связи с тем, что государство является важнейшим политическим институтом, именно с образованием единого централизованного государства в российских зако-нах появляются первые «политические статьи».

Ещё в Псковской судной грамоте появляется понятие «переветник» (перебежчик, лицо, перешедшее на сторону неприятеля, военного противника). В ст. 7 указано:

1 Работа выполнена в рамках программы стратегического академического лидерства «Приоритет-2030».

11

Политические преступления в зеркале…

«А кримскому татю и коневому, и переветнику, и зажигальнику, тем живота не да-ти» [3]. Так, смертная казнь назначалась, в том числе, за государственную измену. Полагаем, введение ответственности за «перевет» связано с двумя факторами.

Во-первых, псковская земля была окраиной российского государства, в связи с чем особо тщательно необходимо было поддерживать обороноспособность этого региона. К тому же, с Запада постоянно «нависала» угроза вторжения иноземных захватчиков.

Во-вторых, не смотря на феодальную раздробленность в этот период «господин Псков», по сути, являлся городом-государством, ввиду чего посягательства на внешнюю безопасность этого города оценивалось властью, как опасное политиче-ское преступление. Именно поэтому в Псковской судной грамоте впервые появля-ются политические преступления, а «обида» (преступное деяние) больше не связы-вается исключительно с причинением морального или материального вреда лицу или группе лиц [4, с.10].

Выделение в законе отдельных составов преступлений против государственной власти является важным шагом в развитии феодальной государственности, что, по справедливому замечанию некоторых исследователей, свидетельствовало об осо-знании государством своей самостоятельности, верховенства власти над населением [5, с. 54-59].

Следующим важным шагом в развитии отечественного законодательства рас-сматриваемого периода было издание Судебника 1497 г., в котором к государствен-ным (политическим) преступлениям относили уже более широкий круг обществен-но опасных деяний, а именно: «зажигальничество», «подым» и «крамолу». В соот-ветствии со ст. 9 Судебника 1497 г. данные преступления наравне с убийством фе-одала, церковной и «головной» кражей наказывались смертной казнью [6].

«Крамолой» в рассматриваемый период времени называли организацию загово-ров, восстаний с целью ослабления центральной государственной власти. Также под этим преступлением подразумевали отъезд на службу к другому князю бояр.

«Подым» чаще всего отождествляли с «поднятием» населения на восстание (также существует мнение, что «подым» – это разглашение секретных сведений, шпионаж), а «зажигальничество» – с поджогом города с целью передачи его врагу [7, с. 15-18].

Подобное расширение «списка» политических преступлений, в первую очередь, свидетельствовало о необходимости укрепления центральной власти. В связи с тем, что монархи менялись достаточно часто и ещё не прочно сидели на престоле (в рас-сматриваемый период ещё не были ликвидированы последствия феодальной раз-дробленности), политическим преступлением считалась не только государственная измена, но и, по сути, факт принадлежности того или иного лица к лагерю полити-ческих оппонентов, противников действующей власти. Так, государь стремился обезопасить себя от политических врагов. Полагаем, именно поэтому в законе появ-ляются такие составы преступлений, как «крамола» и «подым».

Политические преступления также были отражены в ст. 61 Судебника 1550 г.: «А государьскому убийце, и градскому сдавцу, и коромнику, и церковному татю, и го-ловному татю, и подметчику, и зажигалнику, ведомому лихому человеку, живота не дати, казнити его смертной казнию..» [8, с. 236]. Позднее в 1589 г. эта норма с неко-торыми дополнениями и изменениями была воспроизведена в ст. 115 Судебника

Зарубина К. А.

1589 г. Так, в перечень политических преступлений добавился «подмет» (ложный донос или подлог документов) и сдача города врагу. При этом законодатель по-прежнему не выделяет в качестве объекта для защиты от преступных посягательств саму жизнь и здоровье монарха. Следовательно, можно предположить, что государя ещё в полной мере в данный период времени не воспринимают, как центральное звено власти и тем более не отождествляют его личность (как это будет позднее) с государством.

На способы совершения отдельных политических преступлений в рассматривае-мый период указывали некоторые исторические источники. Так, например, в сен-тябре и октябре 1613 г. в «расспросных речах и доездной памяти разных лиц о во-енных действиях и движениях Литовцев и Русских изменников в Белозерском и других уездах» указано: «Язык с пытки сказал, что немецкие и литовские люди идут

• большому монастырю подкоп…» [9, с. 11]. «О принятии мер к истреблению Гдов-ских и Тихвинских мятежников и о скорейшей присылке в Выборг уполномоченных от всего государства» повествует грамота шведского принца Карла Филиппа Новго-родскому митрополиту Исидору, воеводе, князю Ивану Одоевскому и земским чи-нам от 7 августа 1613 г. [9, с. 8] О наличии мятежников в российском государстве также свидетельствует грамота Белозерскому воеводе Ивану Головину [9, с. 73].

Примечателен царский указ государственным преступникам, бывшему стольни-ку Безобразову и его сообщникам «Об их преступлениях и о назначенных им нака-заниях, перед исполнением последних» от 8 января 1690 г. В соответствии с текстом царского указа Андрея Безобразова именовали вором и богоотступником. Он и его сообщники «умышляли на здоровье» великого государя царя Петра Алексеевича и великой княгини, и государыни Натальи Кирилловны «злое дело», «ожидали смут-ного времени и на бояр победы». За совершение преступления против государства Андрея Безобразова приговорили к смертной казни, сообщникам назначили следу-ющее наказание: сослали на «вечное житьё с жёнами и детьми» [10, с. 355-365].

• • Соборном Уложении 1649 г. государственные или политические преступления достаточно чётко отделены от других «лихих дел». Они образуют самостоятельную группу общественно опасных посягательств. Данные общественно опасные деяния рассматривались во второй и третьей главах (Глава II – «О государской чести, и как его государское здоровье оберегать», Глава III – «О государеве дворе, чтоб на госу-дареве дворе ни от кого никакого бесчинства и брани не было»). Особо стоит отме-тить, что именно в данном сборнике законов прослеживается более чёткая структу-ра, регулируются практически все сферы общественных отношений. При этом по-литические преступления в иерархии следуют сразу после преступлений против церкви.
  • указанном документе политические преступления в зависимости от объекта преступного посягательства можно условно объединить в группы: преступления против личности государя и его семьи, посягательства на государство «изнутри» и посягательства на государство «снаружи».

Впервые происходит разработка понятия «государственное преступление». Под «государственным преступлением» подразумевали «государево дело и слово» [11, с. 20-22] или «слово и дело государево» [12, с. 76], разные действия, направленные не только против государственного строя, но и против личности правителя, а также его семьи [7, с. 15-18]. Обращает на себя внимание тот факт, что в соответствии с нор-

13

Политические преступления в зеркале…

мами этого документа ответственность устанавливались не только за совершение конкретных преступлений, но и за недоносительство или голый умысел.

• Соборном Уложении 1649 г. выделяли следующие виды политических пре-ступлений: преступления против личности правителя и его семьи; государственная измена (выражалась в разных формах – от отъезда на службу к другому государю до поджога города или дворов); мятежи или заговоры против местной или центральной власти; неисполнение публично-правовых обязанностей («извет»); ложные доносы на представителей местной или центральной власти; «бесчестье государева двора» (ношение холодного оружия и применение его по отношению к иным людям в пре-делах государево двора) [11, с. 20-22].

Среди всех других видов политических преступлений самым опасным считалось убийство (покушение на убийство) царя, членов его семьи, причинение вреда здо-ровью, оскорбление достоинства и чести правителя. В ст. 1, гл. II Соборного Уло-жения 1649 г. указывалось: «Кто каким умышлением учнет мыслить на государь-ское здоровье злое дело…такого по сыску казнить смертию» [13, с. 199]. Полагаем, что столь пристальное внимание законодателя к личности правителя было связано с рядом фактором.

Во-первых, именно после утверждения на престоле Алексея Михайловича про-исходит укрепление самодержавной власти монарха, а значит, не только «долж-ность» государя стала отождествляться с верховной властью, государством, но и сама личность правителя.

Во-вторых, после Смуты конца XVI – начала XVII в. в России, когда правители менялись достаточно часто и нередко с применением насилия, законодатель попы-тался правовыми средствами определённым образом «обезопасить» государя от по-сягательств на его жизнь и здоровье.

И, наконец, в связи с тем, что в российском государстве утверждается абсолют-ная монархия, личность государя стала фактически неприкосновенной, а значит, его жизнь, здоровье становятся особо охраняемым от преступных посягательств объек-том.

Государственная измена была представлена такими составами преступлений, как: подготовка вооружённого захвата власти (ст.2, гл.II); пособничество врагам государя (ст. 2, гл.II); сдача врагу города (ст. 3, гл. II); поджог двора или города (ст. 4, гл. II); разглашение государственной тайны (ст. 2, гл.II; ст.20, гл. VII); недонесе-ние близкими родственниками об измене лица (ст. 6 гл.II); отъезд на военную служ-бу к другим правителям (ст.20, гл. VII) [14, с. 23-25]. За совершение любого из этих преступлений лицо приговаривали к смертной казни [15, с. 72-86]. При этом поня-тие государственной измены в рассматриваемый период времени из сферы между-народных отношений распространилось на сферу внутриполитическую [16, с. 92]. Обращает на себя внимание тот факт, что состав преступления, предусмотренного ст. 4, гл. II (поджог города или двора) отличается от состава преступления, преду-смотренного ст. 228, гл. X (поджог двора), поскольку законодатель усматривает в первом «изменнические цели». Наказание в данном случае также несколько отлича-лось, за поджог города или двора по «политическим мотивам» виновного пригова-ривали к смертной казни в виде сожжения «безо всякого милосердия», а во втором случае – к «обычному» сожжению.

Зарубина К. А.

Следующий вид государственного преступления: мятежи, заговоры против мест-ной или центральной власти. Предусматриваемый вид наказания – смертная казнь (ст. 18 – 22, гл. II).

Отдельно законодатель выделял сокрытие преступления, именуемое «изветом», а именно – недонесение о заговоре, скопе или ином «злом умысле». Ложные доносы на представителей местной или центральной власти также выделяли в особый со-став преступлений против государства (ст. 22, гл. II).

Преступным считалось также «бесчестие двора государева» – ношение холодно-го оружия и применение его по отношению к другим людям в пределах двора пра-вителя, а также в присутствии государя (ст. 3 – 5, гл. III). За совершение указанного деяния приговаривали к смертной казни, отсекали руку, заключали в тюрьму. За некоторые виды преступлений назначалось дополнительное наказание – конфиска-ция вотчины, поместья, иного имущества. Иногда смертная казнь не назначалась, к примеру, если лицо переходило на службу в другое государство, и при этом пре-ступник не поджигал двор, не сдавал город и т.п. В данном случаи ему сохраняли жизнь, а поместье, вотчину, имущество конфисковали. Государь мог «простить» изменника, если он возвращался, однако вотчину или поместье, иное имущество назад не отдавали.

Примечательно и то, что за совершение политического преступления преступни-ки помимо персональной ответственности несли ответственность «семьёй». Так, члены семьи государственного преступника (родители, жена, дети, даже достаточно дальние родственники) рассматривались властью, как сторонники и потенциальные продолжатели деятельности осужденного. Поэтому для того чтобы исключить со-вершение данными лицами преступлений против государства их также привлекали

• ответственности. Так, лица, знавшие об измене, наказывались наряду с изменни-

ками [17, с. 102-104].

Таким образом, именно к XVII в. в российском законодательстве сложилась три-единая система политических преступлений: преступления против личности монар-ха и членов его семьи, посягательства на государство «изнутри», «извне». Под са-мим государственным преступлением понимали, в первую очередь, различные про-тивоправные деяния, которые нарушали устоявшийся порядок функционирования органов верховной власти. Особо законом защищалась личность царя и членов его семьи, так как правитель отождествлялся с государством и считался наместником Бога на Земле. Другими словами, в рассматриваемый период времени происходит сакрализация царской власти. Отличительная особенность действующего в это вре-мя законодательства считается привлечение к ответственности не только за деяние, но и за голый умысел, вследствие чего даже критика верховной власти наказывалась достаточно сурово. Практически за все составы политических преступлений назна-чалась смертная казнь.

Список литературы:

1. Квон Д.А. Теоретико-методологические подходы к изучению политико-правового феномена «поли-тическая преступность» // Московский экономический журнал. 2019. №7. С. 338-347.
2. Кабанов П.А. Политическая преступность в России: криминологический анализ исторического раз-вития // Юридические исследования. 2013. № 1. С. 285-304.
3. Псковская судная грамота [электронный документ]URL: https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%9F%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B

15

Политические преступления в зеркале…

0%D1%8F_%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0 %BC%D0%BE%D1%82%D0%B0 (дата обращения 12.10.2022)

1. Кулев А.Г. Преступления против внешней безопасности государства: монография. М.: Юрлитин-форм, 2011. – 191 с.
2. Васильев А.М., Лоба В.Е. Преступления против государственной власти по Псковской судной гра-моте // Вестник ОмГУ. Серия. Право. 2014. №2 (39). С.54-59
3. Судебник 1497 г. [электронный документ]URL: http://museumreforms.ru/node/13625 (дата обращения

12.10.2022)

1. Суханов М.С., Гаращенкова А.Н. Понятие государственного преступления и его видов в законода-тельных актах XV-XVII веков // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. 2018. №5-1. С. 15-18
2. Акты исторические, собранные и изданные археографической комиссию. Том первый. (1334-1598). Санкт-Петербург. 1841. – 549 с.
3. Дополнения к актам историческим, собранные и изданные археографической комиссию. Том вто-рой. Санкт-Петербург. 1846. – 275 с.
4. Акты, относящиеся до юридического быта древней России. Изданы Археографической комиссией. Т. 3. Санкт-Петербург. 1884. С. 355-365. – 522 с.
5. Соборное уложение 1649 года. Ленинград: Изд-во «Наука» Ленинградское отд-ние, 1987. – 448

с.

1. Борисов А.А. Три века российской полиции. М.: Рипол Классик, 2016. – 605 с.
2. Непомнящая Т.В. Назначение уголовного наказания. Теория, практика, перспективы. СПб.: Изда-тельство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. – 779 с.
3. Бородина М.И. Отечественное законодательство о закреплении государственной измены и шпио-нажа, как преступлений против государства в период до 1917 г // Вестник ТГУ. 2014. №5 (133). С. 23–
4. Соборное уложение 1649 года. Выверено по изданию: М.Н. Тихомиров, П.П. Епифанов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1961. – 444 с.
5. Хорошкевич А.Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. М.: Древле-хранилище, 2003. – 620 с.
6. Зарубина К.А. Институт политических преступлений по Соборному Уложению 1649 г. // Сборник научных статей 4-й Международной научной конференции перспективных разработок молодых уче-ных «Наука молодых – будущее России»: в 8 томах. Том 3. 2019. С. 102-104.

Zarubina K.A. Political crimes in the mirror of domestic legislation of the XV – XVII centuries // Scientific notes of V. I. Vernadsky crimean federal university. Juridical science. – 2023. – Т. 9 (75). № 1. – Р. 11–17.

The article analyzes such important monuments of the national law of the XV – XVII centuries as the Pskov Loan Certificate, the Court Books of 1497, 1550, 1589, the Cathedral Code of 1649, with a view to reflecting in them the norms providing for the prosecution of persons for committing encroachments on the state. The patterns of modernization of domestic legislation in order to counteract political crime are revealed. The paper also examines the essence, types of political crimes (in accordance with the legislation in force at that time), some aspects of the formation of this phenomenon. A separate issue is the change in the system of punishments for committing crimes of a political nature in historical retrospect.

Keywords: political crime, state crime, riot, mutiny, high treason, riot, death penalty, Judicial Code of 1497, Judicial Code of 1550, Cathedral Code of 1649.

Spisok literatury:

1. Kvon D.A. Teoretiko-metodologicheskie podhody k izucheniju politiko-pravovogo fenomena

«politicheskaja prestupnost’» // Moskovskij jekonomicheskij zhurnal. 2019. №7. S. 338-347

1. Kabanov P.A. Politicheskaja prestupnost’ v Rossii: kriminologicheskij analiz istoricheskogo razvitija // Juridicheskie issledovanija. 2013. № 1. S. 285-304.
2. Pskovskaja sudnaja gramota [jelektronnyj dokument]URL: https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%9F%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B 0%D1%8F_%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0 %BC%D0%BE%D1%82%D0%B0 (data obrashhenija 12.10.2022)
3. Kulev A.G. Prestuplenija protiv vneshnej bezopasnosti gosudarstva: monografija. M.: Jurlitinform, 2011.

– 191 s.

1. Vasil’ev A.M., Loba V.E. Prestuplenija protiv gosudarstvennoj vlasti po Pskovskoj sudnoj gramote //

Vestnik OmGU. Serija. Pravo. 2014. №2 (39). S.54-59

1. Sudebnik 1497 g. [jelektronnyj dokument]URL: http://museumreforms.ru/node/13625 (data obrashhenija 12.10.2022)

Зарубина К. А.

1. Suhanov M.S., Garashhenkova A.N. Ponjatie gosudarstvennogo prestuplenija i ego vidov v za-konodatel’nyh aktah XV-XVII vekov // Mezhdunarodnyj zhurnal gumanitarnyh i estestvennyh nauk. 2018. №5-1. S. 15-18
2. Akty istoricheskie, sobrannye i izdannye arheograficheskoj komissiju. Tom pervyj. (1334-1598). Sankt-Peterburg. 1841. – 549 s.
3. Dopolnenija k aktam istoricheskim, sobrannye i izdannye arheograficheskoj komissiju. Tom vtoroj. Sankt-Peterburg. 1846. – 275 s.
4. Akty, otnosjashhiesja do juridicheskogo byta drevnej Rossii. Izdany Arheograficheskoj komissiej. T. 3. Sankt-Peterburg. 1884. S. 355-365. – 522 s.
5. Sobornoe ulozhenie 1649 goda. Leningrad: Izd-vo «Nauka» Leningradskoe otd-nie, 1987. – 448 s.
6. Borisov A.A. Tri veka rossijskoj policii. M.: Ripol Klassik, 2016. – 605 s.
7. Nepomnjashhaja T.V. Naznachenie ugolovnogo nakazanija. Teorija, praktika, perspektivy. SPb.: Iz-datel’stvo R. Aslanova «Juridicheskij centr Press», 2006. – 779 s.
8. Borodina M.I. Otechestvennoe zakonodatel’stvo o zakreplenii gosudarstvennoj izmeny i shpionazha, kak prestuplenij protiv gosudarstva v period do 1917 g // Vestnik TGU. 2014. №5 (133). S. 23–25
9. Sobornoe ulozhenie 1649 goda. Vyvereno po izdaniju: M.N.Tihomirov, P.P.Epifanov. M.: Izd-vo Mosk. un-ta, 1961. – 444 s.
10. Horoshkevich A.L. Rossija v sisteme mezhdunarodnyh otnoshenij serediny XVI veka. M.: Drevlehranilishhe, 2003. – 620 s.
11. Zarubina K.A. Institut politicheskih prestuplenij po Sobornomu Ulozheniju 1649 g. // Sbornik nauchnyh statej 4-j Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii perspektivnyh razrabotok molodyh uchenyh «Nauka molodyh

– budushhee Rossii»: v 8 tomah. Tom 3. 2019. S. 102-104.

.

17