JOURNAL: « SCIENTIFIC NOTES OF V.I. VERNADSKY CRIMEAN FEDERAL UNIVERSITY. JURIDICAL SCIENCE»,

SECTION:

Publication text (PDF)

Трошкина Д. Э.

Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского Юридические науки. – 2023. – Т. 9 (75). № 1. – С. 505-515.

УДК 340.15

ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ ПЕРВЫХ ЛЕТ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

Трошкина Д. Э.

Белгородский юридический институт МВД России имени И.Д. Путилина

В статье исследуется становление и развитие дефиниции «контрреволюционное преступление», дается анализ составов государственных преступлений, таких как «контрреволюционный саботаж», «присвоение функций государственной власти», «контрреволюционная организация», «контрреволюционный заговор, мятеж, восстание», «контрреволюционная агитация и пропаганда», «дискредитирование власти», «государственная измена», «шпионаж», «укрывательство изменников и шпионов», «диверсионный акт», «политическое хулиганство», «активная борьба с революционным движением при царизме», «сокрытие в контрреволюционных целях боевого оружия», «подделка денежных знаков, подлог в контрреволюционных целях документов», «участие в контрреволюционных целях в поджогах

• взрывах». Автор статьи пришел к выводу, что радикальная трансформация социально-экономического строя и государственной идеологии требовала кардинальных изменений в политико-правовой сфере. Анализ нормативно-правовой базы советского государства по борьбе с контрреволю-цией периода 1917 – 1922 гг. показал противоречивость правовых норм, наличие неоднозначных (дву-смысленных) формулировок, абстрактное изложение норм права, существование многочисленных пробелов в законодательстве, которые использовались руководством государства для сохранения по-литической власти.

Ключевые слова: уголовное право, история уголовного права, контрреволюция, государственные преступления, некодифицированное законодательство, советская власть, советское государство.

• • • настоящее время наблюдается печальная статистика роста числа преступле-ний, совершаемых против государственной власти. Согласно данным, предостав-ленными Судебным департаментом Верховного Суда Российской Федерации, за последние три года (2019 – 2021 гг.) увеличилось количество осужденных за пре-ступления против основ конституционного строя и безопасности государства на

251 чел. (в 2019 г. было осуждено 276 чел., в 2020 г. – 304 чел., в 2021 г. – 527 чел.).

Из них число лиц, осужденных по ст. 275 (государственная измена) Уголовного ко-декса Российской Федерации (УК РФ) повысилось с 8 до 14 чел.; по ч. 1 ст. 280 УК РФ (публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации) с 8 до 13 чел.; по ч. 2 ст. 280 УК РФ (публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации с ис-пользованием средств массовой информации) с 109 до 242 чел.; по ст. 276 УК РФ (шпионаж) стабильно до 3 чел. [25]. Приведенная статистика свидетельствует об актуальности исследования отечественного опыта борьбы с таким опасным явлени-ем как преступление против государства.

• • • современной отечественной историографии немало работ [1, 4, 7, 12, 19, 22 и др.], посвященных анализу советского уголовного законодательства. Однако пери-од его зарождения (1917 – 1922 гг.) освещается недостаточно. Отсутствие опреде-ления государственного преступления, закрепленного перечня его составов в кон-кретном нормативном правовом акте, а также анализа практики применения норм борьбы с контрреволюционной деятельностью составляют пробелы, имеющиеся в настоящее время в юридической науке.

505

Государственные преступления в уголовном законодательстве…

Целью данной статьи является исследование составов государственных пре-ступлений периода 1917 – 1922 гг., к которым относились «контрреволюционный саботаж», «присвоение функций государственной власти», «контрреволюционная организация», «контрреволюционный заговор, мятеж, восстание», «контрреволю-ционная агитация и пропаганда», «дискредитирование власти», «государственная измена», «шпионаж», «укрывательство изменников и шпионов», «диверсионный акт», «политическое хулиганство», «активная борьба с революционным движением при царизме», «сокрытие в контрреволюционных целях боевого оружия», «поддел-ка денежных знаков, подлог в контрреволюционных целях документов», «участие в контрреволюционных целях в поджогах и взрывах».

Одним из приоритетных направлений деятельности органов советской власти в 1917 – 1922 гг. была борьба с контрреволюцией как социально опасным явлением для общества и государства. В этот период формируются составы контрреволюционных преступлений, направленных непосредственно против диктатуры пролетариата, за-воеваний Октябрьской революции, советского государства. За период с октября 1917 г. по апрель 1922 г. Всероссийским центральным исполнительным комитетом (ВЦИК) и Советом народных комиссаров (СНК) было принято более 100 законода-тельных актов, опубликованных в официальных изданиях «Известия ВЦИК», «Правда», «Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского пра-вительства», содержащих предписания по вопросам уголовного права [2]. Нельзя не согласиться с мнением профессора В.М. Сырых, что «советское государство в сфере уголовной политики избрало методы «тиранического государства» [7, с. 389], переложив обязанности законодателя по разработке и принятию кодифицированно-го уголовного закона на правоприменительные органы (ВЧК, революционные три-буналы), которые должны были определять меры преступного деяния.

• советском уголовном законодательстве 1917 – 1922 гг. отсутствовала четкая дефиниция «контрреволюционное преступление». Законодательство первых лет со-ветской власти складывалось стихийно, бессистемно путем принятия нормативных правовых актов, как государственными органами власти, так и органами, деятель-ность которых была направлена на противодействие контрреволюции.

Одним из первых составов контрреволюционного преступления является «контрреволюционный саботаж», который был легализован советскими органами власти сразу после совершения Октябрьской революции. Как отмечают А.А. Гер-цензон, Ш.С. Грингауз, Н.Д. Дурманов «борьба с контрреволюционным саботажем была сформулирована в общеполитической форме, в виде призыва к трудящимся объединиться вокруг советской власти и вести непосредственную борьбу с сабо-тажниками» [17, с. 183]. Так, обращение народного комиссара по Министерству почт и телеграфов от 9 ноября 1917 г. «О борьбе с саботажем высших почтово-телеграфных чиновников» [14], а также обращение СНК ко всем армейским органи-зациям, Военно-Революционным комитетам, всем солдатам на фронте от 11 ноября 1917 г. «О борьбе с буржуазией и ее агентами, саботирующими дело продоволь-ствия армии и препятствующими заключению мира» [15] содержали призывы со-ветской власти для подавления саботажа в продовольственной и почтово-телеграфной сферах деятельности. Однако вышеуказанные законодательные акты не содержали конкретного определения «контрреволюционного саботажа», но за-крепляли ряд признаков характерных для данного состава контрреволюционного

Трошкина Д. Э.

преступления. Во-первых, преступное деяние выражалось в совершении непосред-ственного действия, заключающегося в неисполнении служебных обязанностей, невыполнении декретов и приказов; во-вторых, субъектами саботажа выступали «враги народа, капиталисты, а также враги народовластия»; в-третьих, контррево-люционная цель и умысел должны были быть направлены на подрыв советской вла-сти и завоеваний Октябрьской революции [17, с. 183].

Для борьбы с «контрреволюционным саботажем», а также с «мародерством, хищничеством и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чинов-ников и пр. лиц» [11] декретом СНК от 24 ноября 1917 г. «О суде» утверждались «рабочие и крестьянские Революционные Трибуналы». Деятельность революцион-ных трибуналов была регламентирована инструкцией Народного комиссара юсти-ции (НКЮ) от 19 декабря 1917 г. «О революционном Трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его засе-даний», согласно которой данный орган правосудия рассматривал дела о саботаже, определял виновным наказания, руководствуясь при этом «обстоятельствами дела и велениями революционной совести» [20]. Данный нормативный акт подчеркивает тот факт, что основополагающим критерием в деятельности судебных органов яв-лялось революционное правосознание.

Позднее определение «контрреволюционного саботажа» появилось в постанов-лении Кассационного отдела ВЦИК «О подсудности революционных трибуналов», опубликованного в «Известия ВЦИК» 6 октября 1918 г. [2, с. 35 – 37], где саботаж заключался в противодействии советскому правительству путем призывов к неис-полнению или игнорированию декретов и иных постановлений органов советской власти; нарушении деятельности общественных или правительственных организа-ций, а также призыве к саботажу или его организации.

Отдельным видом контрреволюционного преступления ВЦИК признавал при-своение функций государственной власти (постановление Всероссийского Цен-трального Исполнительного Комитета Советов Рабочих, Солдатских и Крестьян-ских Депутатов от 5 января 1918 г. «О признании контрреволюционным действием всех попыток присвоить себе функции государственной власти» [10]). Поэтому к любому, кто предпринимал попытку завладеть советской властью, применялись все имеющиеся средства подавления, в том числе и вооруженные силы.

Наиболее опасным составом контрреволюционного преступления для советской власти являлась «контрреволюционная организация», выражающаяся в формах «контрреволюционного заговора, мятежа, восстания». Первые документы Совета народных комиссаров содержали призывы к борьбе с «врагами народа» (обращение СНК от 26 ноября 1917 г. ко всему населению «О борьбе с контрреволюционным восстанием Каледина, Корнилова, Дутова, поддерживаемым Центральной Радой» [5], обращение СНК от 30 ноября 1917 г. ко всем трудящимся и эксплоатируемым «О подавлении контрреволюционного восстания буржуазии, руководимого кадет-ской партией» [6]).

Дела о «контрреволюционных восстаниях, мятежах и заговорах» наряду с «контрреволюционным саботажем» подлежали рассмотрению председателями ре-волюционных трибуналов. В качестве наказания за данное контрреволюционное преступление к виновному могли быть применены: «1) денежный штраф; 2) лише-ние свободы; 3) удаление из столиц, отдельных местностей или пределов Россий-

507

Государственные преступления в уголовном законодательстве…

ской Республики; 4) объявление общественного порицания; 5) объявление виновно-го врагом народа; 6) лишение виновного всех или некоторых политических прав; 7) секвестр или конфискация (частичная или общая) имущества виновного; 8) присуж-дение к обязательным общественным работам» [20]. Стоит отметить, что на практи-ке при отправлении правосудия революционные трибуналы не всегда руководство-вались нормами вышеуказанной инструкции НКЮ. Примерами данного факта слу-жат дело Ф.И. Великанова (бывшего священника), обвиняемого Военно-полевым трибуналом Военно-Революционного Совета 5-й армии за «участие в контрреволю-ционной авантюре чехословаков» и приговоренного к расстрелу; а также дело А.В. Веллинга (судебного следователя), осужденного революционным трибуналом при Штабе Командующего Котласским районом к высшей мере наказания за организа-цию восстания против советской власти и агитацию за Временное правительство [23].

• • постановлении Кассационного отдела ВЦИК «О подсудности революционных трибуналов» советский законодатель определял «контрреволюционные мятежи и восстания» как «подготовку, организацию или участие в контрреволюционном вы-ступлении против Советского правительства; непосредственное участие в указан-ном выступлении вне зависимости от осведомленности лица или его членства в ор-ганизации, готовившей такое деяние; участие в контрреволюционных заговорах и организациях, целью которых является свержение советской власти, независимо от того, что в результате данной деятельности не было контрреволюционного выступ-ления» [2, с. 35]. Соучастники, принимавшие участие в «контрреволюционных вос-станиях и мятежах» привлекались к ответственности наравне с исполнителями пре-ступного деяния.

Следует отметить, что выступления, сопровождающиеся погромами, угрозами или иными действиями насильственного характера, совершенные в отношении нормальной деятельности органов советской власти квалифицировались законода-телем как контрреволюционные [2, с. 35]. Вместе с тем, если данные деяния совер-шались при помощи набатного звона, то лица признавались участниками указанно-го «контрреволюционного выступления». Так, Уральская чрезвычайная комиссия за неделю расстреляла 23 «бывших жандарма», 154 «контрреволюционера», 8 «монар-хистов», 28 «членов партии кадетов», 186 «офицеров» и 10 «меньшевиков и правых эсеров» за «контрреволюционные выступления». «Известия Царицынского Губче-ка» сообщают о привлечении за контрреволюционную деятельность 50 человек к высшей мере наказания, 321 – к заключению в концентрационный лагерь «как за-ложников вплоть до полной ликвидации всех контрреволюционных восстаний» [12, с. 99]. Из представленных сведений, очевидно, что население подвергалось кара-тельной политике советской власти, реализуемой, как органами ВЧК, так и револю-ционными трибуналами.

Одним из проблемных вопросов уголовного законодательства советского госу-дарства периода 1917 – 1922 гг. было отнесение ряда общеуголовных преступлений

• контрреволюционным деяниям. Советский деятель А.А. Герцензон считал, что данное разграничение в период гражданской войны нецелесообразно, в виду того, что «восстания с контрреволюционной целью, массовые беспорядки и бандитизм настолько тесно переплетались между собой, что провести между ними какую-либо грань не предоставлялось возможным» [13, с. 31]. Поэтому лицо, совершившее об-

Трошкина Д. Э.

щеуголовное преступление подвергалось репрессивным мерам воздействия как за контрреволюционное. По мнению Т.К. Агузарова: «Понять ситуацию, складываю-щуюся в первые годы советской власти, вероятно, можно, однако теоретически оправдать этим отнесение общеуголовных преступлений к контрреволюционным вряд ли допустимо» [4, с. 326].

Основой противодействия контрреволюционной деятельности являлся «террор», узаконенный советской властью постановлением СНК от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре» [3]. Как отмечает, В.М. Сырых «государственный террор, легали-зованный действующим законодательством и осуществляемый органами государ-ственной власти, представляет собой государственно-организованный террор, ко-торый является законным, … но является неправовым» [19, с. 213].

Ряд декретов 1917 – 1918 гг. предусматривали ответственность за контрреволю-ционную агитацию и пропаганду. Декрет «О Революционном Трибунале Печати», утвержденный СНК 28 января 1918 г. [8], содержал положение о создании специа-лизированных трибуналов по борьбе с контрреволюцией, совершенной посредством печати. Так, любые ложные сообщения или сведения о событиях в общественной жизни относились к преступлениям и проступкам антисоветского характера, потому как они посягали на права и интересы революционного народа. За созыв людей набатным звоном, тревожными гудками или иными действиями к совершению контрреволюционных деяний гражданин или группа лиц привлекались к ответ-ственности за контрреволюционную деятельность в соответствии с постановлением СНК от 30 июля 1918 г. «О набатном звоне» [9]. Данные составы контрреволюци-онных преступлений считались оконченными с момента совершения преступных действий (т.е. распространение ложных сведений, созыв людей набатным звоном) вне зависимости от наступления преступного результата. Тем самым, советский за-конодатель предоставил возможность революционным трибуналам привлекать к ответственности лиц за покушение на преступление [17, с. 153].

Одной из форм контрреволюционной пропаганды и агитации было дискредити-рование власти. Согласно постановлению Кассационного отдела ВЦИК «О подсуд-ности революционных трибуналов» данное деяние толковалось как «сообщение, распространение или разглашение ложных или непроверенных сведений в сред-ствах массовой информации, в публичных местах или собраниях, вызывая тем са-мым панику в обществе, а также недоверие и недовольство к советской власти» [2,

• 36]. Высшей мерой наказания за данное деяние был расстрел. Репрессиям право-охранительных органов советской власти подверглись лица разного рода деятельно-сти. Например, гражданин Н.К. Левченко (счетовод) в 1920 г. был приговорен к рас-стрелу Особым пограничным отделением Особого отдела 9-й Кубанской армии за умышленное дискредитирование власти рабочих и крестьян, выразившееся в иска-жении декретов СНК. В том же году священник И.В. Вишневский расстрелян по приговору Коллегии Екатеринбургской Губернской ЧК за дискредитирование со-ветской власти, антисоветскую пропаганду среди темных масс. Крестьянин В.А. Пашин в 1919 г. осужден Президиумом Челябинской чрезвычайной комиссией к расстрелу за агитацию против советской власти [23]. Указанные граждане были реабилитированы посмертно в соответствии с законом Российской Федерации от 18 октября 1991 г. № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» [24]. По справедливому мнению М.О. Акишина, массовые репрессии, проводимые советской

509

Государственные преступления в уголовном законодательстве…

властью, представляли собой акты политической расправы, а не правовое примене-ние норм уголовного права [27, с. 15].

Следующими составами контрреволюционных преступлений были «государ-ственная измена, шпионаж, укрывательство изменников, шпионов» [17, с. 191]. Де-крет ВЦИК от 20 июня 1919 г. «Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении» [18] не раскрывал дефиниций государствен-ной измены и шпионажа, а только называл их, указывая, на то, что органы ВЧК и губернские чрезвычайные комиссии наделяются «правом непосредственной распра-вы (вплоть до расстрела)» за контрреволюционные преступления. Однако, поста-новление Кассационного отдела ВЦИК «О подсудности революционных трибуна-лов» интерпретировало шпионаж как контрреволюционную деятельность, заклю-чающуюся в оглашении, передаче военных тайн, стратегических планов, сведений о военных силах или вооружении представителям иностранных государств или контрреволюционным организациям. К так называемым «шпионам» советский за-конодатель относил иностранных агентов, а также лиц, вербуемых органами ино-странных государств [20, с. 36]. Согласно сведениям, представленными из инфор-мационной сводки секретного отдела ВЧК за период с 1 по 8 августа 1919 г. [21] в Нолинском уезде местными органами ВЧК было задержано 10 чел. за шпионаж; в Верхосунской волости – 2 чел.; в Медведненском районе – 4 чел. Всего в 1921 г. за шпионаж было репрессировано 7179 человек, в 1922 г. – 7023 [22].

Также одним из составов контрреволюционного преступления признавался ди-версионный акт, который декрет ВЦИК от 20 июня 1919 г. «Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении» толковал как «участие в контрреволюционных целях в поджогах и взрывах; умышленное истреб-ление или повреждение железнодорожных путей, мостов и других сооружений, те-леграфного и телефонного сообщения, складов воинского вооружения, снаряжения, продовольственных и фуражных запасов» [17, с. 192]. Следует отметить, что за со-вершение данного контрреволюционного деяния устанавливалась высшая мера наказания (расстрел), которая могла быть применена к лицу, застигнутому на месте совершения преступления, на основании постановления Совета Рабочей и Кре-стьянской Обороны от 10 октября 1919 г. «Об ответственности за злоумышленное разрушение железнодорожных сооружений [26].

Кроме вышеуказанных составов контрреволюционных преступлений, декрет ВЦИК от 20 июня 1919 г. «Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объяв-ленных на военном положении» предусматривал перечень преступных деяний, за которые органы ВЧК и губернские чрезвычайные комиссии также наделялись «пра-вом непосредственной расправы». К таким преступлениям относились «сокрытие в контрреволюционных целях боевого оружия; подделка денежных знаков, подлог в контрреволюционных целях документов; участие в контрреволюционных целях в поджогах и взрывах; бандитизм; разбой и вооруженный грабеж; взлом Советских и общественных складов и магазинов, с целью незаконного хищения; незаконную торговлю кокаином» [18]. Однако, согласно примечанию в указанном декрете в от-ношении преступлений, связанных с принадлежностью к контрреволюционной ор-ганизации и участием в заговоре против советской власти, правоприменительным органам необходимо было руководствоваться инструкциями, разработанными ВЧК, а в отношении остальных составов преступлений нормативные правовые акты от-

Трошкина Д. Э.

сутствовали. Например, оставалось неясным, в чем должны были выражаться контрреволюционные цели при подлоге документов, хранении боевого оружия, при поджогах и взрывах; чем отличается умышленное истребление или повреждение железнодорожных путей, мостов и других сооружений от аналогичных деяний, со-вершенных по неосторожности или самонадеянности; возможно ли применение указанного декрета за укрывательство к лицу, не владеющим информацией о том, что укрываемое им лицо является изменником или шпионом и т.д. [7, с. 392].

• • контрреволюционным преступлениям советское уголовное законодательство относило «хулиганство», а также активную борьбу с революционным движением при царизме [17, с. 192]. Определения данных преступных деяний содержались в постановлении Кассационного отдела ВЦИК «О подсудности революционных три-буналов», согласно которому «хулиганством» призвались деяния, направленные на дезорганизацию советской власти, а также на оскорбление нравственных чувств или политических убеждений окружающих [2, с. 37]. Впоследствии появился термин «политическое хулиганство» [4, с. 329]. В примечании к статье о хулиганстве ука-зывалось, о привлечении к ответственности лиц, прошлая деятельность которых признавалась «социально вредной для революции или была направлена против нее».
• таким законодатель относил «провокаторов», «охранников», «осведомителей», «царских сановников», «иных деятелей старого режима» [2, с. 37]. Профессор В.М. Сырых указывает, что данная норма представляет собой законодательный произвол, так как придание обратной силы советскому закону, распространяет его на отношения, имевшие место в другом государстве, в котором действовали иные законы и иное понимание правомерного и противоправного [7, с. 402].

Принятые советской властью нормативные правовые акты по борьбе с контрре-волюцией отличаются чрезвычайной жестокостью мер, которые применяло госу-дарство к лицам и социальным группам за действия, не являющимися общественно опасными. Законодатель не установил конкретного перечня составов преступлений, которые должны признаваться контрреволюционными, поэтому правоприменитель-ные органы руководствовались предписаниями по вопросам контрреволюционной деятельности и применяли соответствующего рода репрессии к гражданам, совер-шим подобные деяния. Наделение правоприменительного органа законотворчески-ми функциями создало дополнительные условия для грубейших нарушений закон-ности, привлечения к ответственности невиновных лиц.

Первым актом, систематизировавшим положения Общей части уголовного права и обобщившим судебную практику, было постановление НКЮ от 12 декабря 1919 г. «Руководящие начала по уголовному праву Р.С.Ф.С.Р.». Во введении к «Руководя-щим началам», отмечалось, что пролетариат достаточно успешно справлялся с так называемыми «врагами народа» путем применения тех или иных мер насилия бес-системно и не организованно. Однако двухлетняя борьба показала необходимость в разработке систематизированного уголовного законодательства на основе нового «пролетарского права» [16]. В качестве основной задачи советское уголовное право определяло охрану общественных отношений путем репрессий. В данном акте за-креплялись положения об обстоятельствах, определяющих вид наказания, понятиях преступления, невменяемости, субъекта преступной деятельности, формах вины, стадиях совершения преступления и видах соучастия, институте наказания. «Руко-водящие начала» содержали основные принципы уголовной политики советского

511

Государственные преступления в уголовном законодательстве…

государства, которые служили предпосылкой для создания кодифицированного уголовного кодекса.

Разработчики «Руководящих начал», в число которых входили представители советской власти и правосудия П.И. Стучка, Н.В. Крыленко, М. Козловский, Д.И. Курский и др., пытались оправдать неправовую практику применения уголов-ной ответственности без соответствующего уголовного законодательства на осно-вании того, что новое советское право может формироваться только в условиях со-ветского государства и посредством революционной деятельности народа. Только после того как «революционный народ» совершит множество правонарушений и преступлений для идеологов, политиков, ученых и правоведов наступает время изу-чения бесценного опыта и извлечения новелл советского права для систематизации уголовного законодательства [7, с. 390].

Как считает профессор В.М. Сырых, законодатель не должен был ждать два года неправового применения неквалифицированными судьями «тех или иных мер наси-лия», чреватого массовым привлечением к уголовной ответственности невиновных лиц, в том числе и применения высшей меры наказания [7, с. 390].

Таким образом, анализ нормативно-правовой базы советского государства по борьбе с контрреволюцией периода 1917 – 1922 гг. показал противоречивость пра-вовых норм, наличие неоднозначных (двусмысленных) формулировок, абстрактное изложение норм права, существование многочисленных пробелов в законодатель-стве, которые использовались руководством государства для сохранения политиче-ской власти.

Список литературы:

1. Токарева С.Н. Кодификация уголовного права в первые годы советской власти: от преемственности к самостоятельности // Lex Russica. – 2019. – № 10 (155). – С. 154-160.
2. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917 – 1952. / сост.: проф. А.А. Герцензон; под ред. [и с предисл.] проф. И.Т. Голякова. – М.: Госюриздат, 1953. – 464 с.
3. Постановление СНК от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре» // Собрание узаконений и распоря-жений Рабочего и Крестьянского правительства. 1917 – 1918. № 65. Ст. 710.
4. Памятники российского права: учебно-научное пособие: в 35 т. / Бобровский О.В. и др.; под общ. ред. Р.Л. Хачатурова. – М.: Юрлитинформ, 2013 – 2017. Т. 28: Уголовные кодексы РСФСР / Агузаров Т.К., 2016. – 564 с.
5. Обращение Совета Народных Комиссаров от 26 ноября 1917 г. ко всему населению «О борьбе с контрреволюционным восстанием Каледина, Корнилова, Дутова, поддерживаемым Центральной Ра-дой» // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. 1917. № 4. Ст.
6. Обращение Совета Народных Комиссаров от 30 ноября 1917 г. ко всем трудящимся и эксплоатируе-мым «О подавлении контрреволюционного восстания буржуазии, руководимого кадетской партией» // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. 1917. № 4. Ст. 64.
7. Сырых В.М. Красный террор: каноны библейские, да исполнение плебейское: монография / В.М. Сырых. – М.: Юрлитинформ, 2018. – 469 с.
8. Декрет СНК от 28 января 1918 г. «О Революционном Трибунале Печати» // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. 1918. № 28. Ст. 362.
9. Постановление СНК от 30 июля 1918 г. «О набатном звоне» // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. 1918. № 57. Ст. 628.
10. Постановление Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов Рабочих, Сол-датских и Крестьянских Депутатов от 5 января 1918 г. «О признании контрреволюционным действием всех попыток присвоить себе функции государственной власти» // Собрание узаконений и распоряже-ний Рабочего и Крестьянского правительства. 1918. № 14. Ст. 202.
11. Декрет Совета Народных Комиссаров от 24 ноября 1917 г. «О суде» // Собрание узаконений и рас-поряжений Рабочего и Крестьянского правительства. 1917. № 4. Ст. 50.

Трошкина Д. Э.

1. Куртуа С. Черная книга коммунизма: Преступления, террор, репрессии / Стефан Куртуа, Николя Верт, Жан-Луи Панне, Анджей Пачковский, Карел Бартошек, Жан-Луи Марголен; Перевод с француз-ского. – [Издание второе, исправленное]. – М.: Три века истории, 2001. – 766 с.
2. Герцензон А.А. Развитие понятия контрреволюционного преступления в истории социалистическо-го уголовного законодательства // Советская юстиция. – 1938. – № 1. – С. 29 – 33.
3. Обращение народного комиссара по Министерству почт и телеграфов от 9 ноября 1917 г. «О борь-бе с саботажем высших почтово-телеграфных чиновников» // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. 1917. № 3. Ст. 30.
4. Обращение СНК ко всем армейским организациям, Военно-Революционным комитетам, всем сол-датам на фронте от 11 ноября 1917 г. «О борьбе с буржуазией и ее агентами, саботирующими дело продовольствия армии и препятствующими заключению мира» // Собрание узаконений и распоряже-ний Рабочего и Крестьянского правительства. 1917. № 3. Ст. 29.
5. Постановление НКЮ от 12 декабря 1919 г. «Руководящие начала по уголовному праву Р.С.Ф.С.Р.» // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. 1919. № 66. Ст. 590.
6. История советского уголовного права / А.А. Герцензон, Ш.С. Грингауз, Н.Д. Дурманов [и др.]. –

М.: Юрид. изд-во, 1948 (Ленинград : тип. им. Евг. Соколовой). – 466 с.

1. Декрет ВЦИК от 20 июня 1919 г. «Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении» // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правитель-ства. 1919. № 27. Ст. 301.
2. Сырых В.М. Неизвестный Ленин: теория социалистического государства (без пристрастия и подо-бострастия): монография / В.М. Сырых. – М.: Юрлитинформ, 2017. – 515 с.
3. Инструкция НКЮ от 19 декабря 1917 г. «О революционном Трибунале, его составе, делах, подле-жащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний» // Собрание узако-нений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР. 1917 – 1918. № 12. Ст. 170.
4. Советская деревня глазами ВЧК – ОГПУ – НКВД. 1918 – 1939. Документы и материалы. В 4-х т. Т.
5. 1918 – 1922 гг. / Ин-т рос. истории Рос. академии наук, Дом наук о человеке (Франция), Центр. ар-хив ФСБ Российской Федерации, Ин-т истории новейшего времени (Франция), под ред. А. Береловича, В. Данилова. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1998. – 864 с.
6. Мозохин О.Б. Статистика репрессивной деятельности органов СССР // Статистика Российской Империи, СССР и Российской Федерации [Электронный ресурс]: Проект «Исторические материалы».

URL: https://istmat.org/node/256 (дата обращения 29.08.2022).

1. Жертвы политического террора в СССР [Электронный ресурс]: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал» // URL: https://lists.memo.ru/index3.htm. (дата обращения 29.08.2022).
2. Закон Российской Федерации от 18 октября 1991 г. № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации от 31 октября 1991 г. № 44. Ст. 1428.
3. Судебная статистика [Электронный ресурс]: Судебный департамент при Верховном Суде Россий-ской Федерации URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79. (дата обращения 13.09.2022).
4. Постановление Совета Рабочей и Крестьянской Обороны от 10 октября 1919 г. «Об ответственно-сти за злоумышленное разрушение железнодорожных сооружений // Собрание узаконений и распоря-жений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР. 1919. № 50. Ст. 488.
5. Акишин М.О. Исследование В.М. Сырых о ленинской теории пролетарского государства // Ленин-градский юридический журнал. № 1. 2018. С. 9 – 19.

Troshkina D. E. State crimes in the criminal legislation of the first years of soviet power // Scientific notes of V. I. Vernadsky crimean federal university. Juridical science. – 2023. – Т. 9 (75). № 1. – Р. 505-515.

The article analyzes the composition of state crimes of the Soviet criminal legislation. One of the activities of the Soviet authorities was the fight against counterrevolution as a socially dangerous phenomenon for socie-ty and the state. Criminal acts directed directly against the dictatorship of the proletariat, the conquests of the October Revolution, and the Soviet State constituted the content of State crimes. However, shortcomings in the activities of the party and the Soviet government, expressed in the absence of codified criminal legislation on the qualification of state crimes, as well as illiterate and poorly educated personnel engaged in activities to combat counter-revolution, led to mass victims of political repression.

In the course of the conducted research, the regulatory and legal framework of the Soviet state for combat-ing the counterrevolution of the period 1917 — 1922 was analyzed, the types of counterrevolutionary activities were identified and their description was given. It is concluded that there was no definition of «counterrevolu-tionary crime» in the uncodified Soviet criminal legislation. Certain elements of counter-revolutionary activity were legalized by the Soviet authorities.

Key words: criminal law, history of criminal law, counterrevolution, state crimes, crimes, uncodified leg-islation, soviet power, the Soviet state.

513

Государственные преступления в уголовном законодательстве…

Spisok literatury:

1. Tokareva S.N. Kodifikaciya ugolovnogo prava v pervy`e gody` sovetskoj vlasti: ot preemstvennosti k sa-mostoyatel`nosti // Lex Russica. – 2019. – № 10 (155). – S. 154-160.
2. Sbornik dokumentov po istorii ugolovnogo zakonodatel`stva SSSR i RSFSR. 1917 – 1952. / sost.: prof. A.A. Gercenzon; pod red. [i s predisl.] prof. I.T. Golyakova. – Moskva : Gosyurizdat, 1953. – 464 s.
3. Postanovlenie SNK ot 5 sentyabrya 1918 g. «O krasnom terrore» // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij rabochego i krest`yanskogo pravitel`stva. 1917 – 1918. № 65. St. 710.
4. Pamyatniki rossijskogo prava: uchebno-nauchnoe posobie: v 35 t. / Bobrovskij O.V. i dr.; pod obshh. red. R.L. Xachaturova. – M.: Yurlitinform, 2013 – 2017. T. 28: Ugolovny`e kodeksy` RSFSR / Aguzarov T.K., 2016. – 564 s.
5. Obrashhenie Soveta Narodny`x Komissarov ot 26 noyabrya 1917 g. ko vsemu naseleniyu «O bor`be s kontrrevolyucionny`m vosstaniem Kaledina, Kornilova, Dutova, podderzhivaemy`m Central`noj Radoj» //

Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva. 1917. № 4. St. 53.

1. Obrashhenie Soveta Narodny`x Komissarov ot 30 noyabrya 1917 g. ko vsem trudyashhimsya i e`ksploatiruemy`m «O podavlenii kontrrevolyucionnogo vosstaniya burzhuazii, rukovodimogo kadetskoj par-tiej» // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva. 1917. № 4. St. 64.
2. Sy`ry`x V.M. Krasny`j terror: kanony` biblejskie, da ispolnenie plebejskoe: monografiya / V.M. Sy`ry`x. – M.: Yurlitinform, 2018. – 469 s.
3. Dekret SNK ot 28 yanvarya 1918 g. «O Revolyucionnom Tribunale Pechati» // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva. 1918. № 28. St. 362.
4. Postanovlenie SNK ot 30 iyulya 1918 g. «O nabatnom zvone» // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva. 1918. № 57. St. 628.
5. Postanovlenie Vserossijskogo Central`nogo Ispolnitel`nogo Komiteta Sovetov Rabochix, Soldatskix i

Krest`yanskix Deputatov ot 5 yanvarya 1918 g. «O priznanii kontrrevolyucionny`m dejstviem vsex popy`tok prisvoit` sebe funkcii gosudarstvennoj vlasti» // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva. 1918. № 14. St. 202.

1. Dekret Soveta Narodny`x Komissarov ot 24 noyabrya 1917 g. «O sude» // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva. 1917. № 4. St. 50.
2. Kurtua S. Chernaya kniga kommunizma: Prestupleniya, terror, repressii / Stefan Kurtua, Nikolya Vert, Zhan-Lui Panne, Andzhej Pachkovskij, Karel Bartoshek, Zhan-Lui Margolen; Perevod s franczuzskogo. – [Izdanie vtoroe, ispravlennoe]. – M.: Tri veka istorii, 2001. – 766 s.
3. Gercenzon A.A. Razvitie ponyatiya kontrrevolyucionnogo prestupleniya v istorii socialisticheskogo ugolovnogo zakonodatel`stva // Sovetskaya yusticiya. – 1938. – № 1. – S. 29 – 33.
4. Obrashhenie narodnogo komissara po Ministerstvu pocht i telegrafov ot 9 noyabrya 1917 g. «O bor`be s sabotazhem vy`sshix pochtovo-telegrafny`x chinovnikov» // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva. 1917. № 3. St. 30.
5. Obrashhenie SNK ko vsem armejskim organizaciyam, Voenno-Revolyucionny`m komitetam, vsem solda-tam na fronte ot 11 noyabrya 1917 g. «O bor`be s burzhuaziej i ee agentami, sabotiruyushhimi delo prodo-vol`stviya armii i prepyatstvuyushhimi zaklyucheniyu mira» // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva. 1917. № 3. St. 29.
6. Postanovlenie NKYu ot 12 dekabrya 1919 g. «Rukovodyashhie nachala po ugolovnomu pravu R.S.F.S.R.»

// Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva. 1919. № 66. St. 590.

1. Istoriya sovetskogo ugolovnogo prava / A.A. Gercenzon, Sh.S. Gringauz, N.D. Durmanov [i dr.]. – M.: Yurid. izd-vo, 1948 (Leningrad : tip. im. Evg. Sokolovoj). – 466 s.
2. Dekret VCIK ot 20 iyunya 1919 g. «Ob iz«yatiyax iz obshhej podsudnosti v mestnostyax, ob«yavlenny`x na voennom polozhenii» // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva. 1919. № 27. St. 301.
3. Sy`ry`x V.M. Neizvestny`j Lenin: teoriya socialisticheskogo gosudarstva (bez pristrastiya i podobostrasti-ya): monografiya / V.M. Sy`ry`x. – M.: Yurlitinform, 2017. – 515 s.
4. Instrukciya NKYu ot 19 dekabrya 1917 g. «O revolyucionnom Tribunale, ego sostave, delax, podlezhash-hix ego vedeniyu, nalagaemy`x im nakazaniyax i o poryadke vedeniya ego zasedanij» // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva RSFSR. 1917 – 1918. № 12. St. 170.
5. Sovetskaya derevnya glazami VChK – OGPU – NKVD. 1918 – 1939. Dokumenty` i materialy`. V 4-x t. T. 1. 1918 – 1922 gg. / In-t ros. istorii Ros. akademii nauk, Dom nauk o cheloveke (Franciya), Centr. arxiv FSB Rossijskoj Federacii, In-t istorii novejshego vremeni (Franciya), pod red. A. Berelovicha, V. Danilova. – M.: «Rossijskaya politicheskaya e`nciklopediya» (ROSSPE`N), 1998. – 864 s.
6. Mozoxin O.B. Statistika repressivnoj deyatel`nosti organov SSSR // Statistika Rossijskoj Imperii, SSSR i

Rossijskoj Federacii [E`lektronny`j resurs]: Proekt «Istoricheskie materialy`». URL: https://istmat.org/node/256 (data obrashheniya 29.08.2022).

1. Zhertvy` politicheskogo terrora v SSSR [E`lektronny`j resurs]: Mezhdunarodnoe istoriko-prosvetitel`skoe, blagotvoritel`noe i pravozashhitnoe obshhestvo «Memorial» // URL: https://lists.memo.ru/index3.htm. (data obrashheniya 29.08.2022).

Трошкина Д. Э.

1. Zakon Rossijskoj Federacii ot 18 oktyabrya 1991 g. № 1761-1 «O reabilitacii zhertv politicheskix re-pressij» // Vedomosti S«ezda narodny`x deputatov Rossijskoj Federacii i Verxovnogo Soveta Rossijskoj Fed-eracii ot 31 oktyabrya 1991 g. № 44. St. 1428.
2. Sudebnaya statistika [E`lektronny`j resurs]: Sudebny`j departament pri Verxovnom Sude Rossijskoj Fed-eracii URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79. (data obrashheniya 13.09.2022).
3. Postanovlenie Soveta Rabochej i Krest`yanskoj Oborony` ot 10 oktyabrya 1919 g. «Ob otvetstvennosti za zloumy`shlennoe razrushenie zheleznodorozhny`x sooruzhenij // Sobranie uzakonenij i rasporyazhenij

Rabochego i Krest`yanskogo pravitel`stva RSFSR. 1919. № 50. St. 488.

1. Akishin M.O. Issledovanie V.M. Sy`ry`x o leninskoj teorii proletarskogo gosudarstva // Leningradskij yuridicheskij zhurnal. № 1. 2018. S. 9 – 19.

.

515