JOURNAL: « SCIENTIFIC NOTES OF V.I. VERNADSKY CRIMEAN FEDERAL UNIVERSITY. JURIDICAL SCIENCE»,

SECTION:

Publication text (PDF)

Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского Юридические науки. – 2023. – Т. 9 (75). № 2. – С. 434-442.

УДК 341.64

ДОКТРИНА «ЖИВОГО ИНСТРУМЕНТА» В ПРАКТИКЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

Оганесян Т. Д.

Дипломатическая академия МИД России

Статья посвящена анализу доктрины «живого инструмента» Европейского суда по правам человека, которая затрагивает ряд проблем, связанных с расиширительным толкованием конвенционных норм. Особое внимание уделяется правовому обоснованию доктрины «живого инструмента». В этой связи анализируются положения Преамбулы Конвенции, нормы толкования Венской Конвенции о праве международных договоров, а также доктринальные позиции ведущих ученых по данному вопросу. Отмечается, что желание ЕСПЧ толковать Конвенцию в свете современных условий, является необходимым условием для обеспечения наилучшей защиты прав человека. Автор поддерживает тезис о том, что объектно-целевое толкование и общие правила толкования международных договоров, закрепленные в Венской конвенции о праве международных договоров, позволили ЕСПЧ вполне легитимизовать эволютивный подход в страсбургской системе. Выделены несколько этапов в становлении доктрины «живого инструмента» в практике ЕСПЧ.. Анализ научных работ ряда исследователей позволили автору выявить некоторые критические замечания, связанные с легитимностью эволютивного толкования. В заключительной части статьи отмечается, что с помощью данной доктрины ЕСПЧ обеспечивает такое толкование Конвенции, которое поддерживает эффективность индивидуальных прав на практике, не превращая в теоретические и иллюзорные.

Ключевые слова: Европейский суд по правам человека; Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод; защита прав человека; доктрина живого инструмента; эволютивное толкование.

Международные договоры подобны памятникам и напоминают нам об уникаль-ных моментах истории [1, р. 1]. В этом смысле эволютивные постановления Евро-пейского Суда по правам человека (далее – ЕСПЧ) служат для нас примером опре-делённого отрезка времени, господствующих ценностей и стандартов поколения, в котором соответствующее толкование Европейской конвенции о защите прав чело-века и основных свобод (далее – Конвенция) было реализовано. Временное измере-ние конвенционных прав человека в свете современных условий уже является не «роскошью», а необходимостью и потребностью. Не нужно забывать и о роли ака-демического сообщества, призванной помочь международным, региональным и национальным системам защиты прав человека своевременно обращать внимание на изменения современных реалий в своих исследованиях.

Постепенное развитие стандартов в прецедентной практике ЕСПЧ является фун-даментальной особенностью страсбургского механизма защиты прав. Бывший судья ЕСПЧ Ангелика Нуссбергер при характеристике эволютивного толкования отмеча-ет следующее: «Суд отличается скромностью. Он не претендует на разработку все-объемлющей доктрины. … Как интерпретировать Конвенцию – это скорее история, рассказанная многими и многими разными авторами, рассказанная и развиваемая на протяжении многих лет и столкнувшаяся с различными проблемами. Это, однако, не случайно. Его основа общепризнанна и никогда не подвергалась сомнению — эффективность защиты прав человека» [1, р. 108]. Определённый характер и реши-тельность ЕСПЧ следовать своей линии можно найти в постановлении по делу

Оганесян Т. Д.

«Rantsev v. Cyprus and Russia»: «Все более высокие стандарты, требуемые в области защиты прав человека и основных свобод, соответственно и неизбежно требуют большей твердости в оценке нарушений основополагающих ценностей демократи-ческих обществ» [2].

Доктрина «живого инструмента» имеет большой потенциал для споров и непо-нимания того, как она используется ЕСПЧ. В этой связи уместно будет задаться во-просом что из себя представляет доктрина живого инструмента? В деле Тайрера было отмечено, что: «Суд должен напомнить, что Конвенция является живым ин-струментом, который, как справедливо подчеркнула Комиссия, должен толко-ваться в свете современных условий. В рассматриваемом сейчас деле на Суд не мо-гут не влиять изменения и общепринятые стандарты в области уголовной полити-ки государств-членов Совета Европы в этой области» [3]. Из данного заявления ясно, что Конвенция может толковаться по-разному с течением времени. Ясно так-же, что толкование Конвенции Судом будет зависеть от «изменений и общеприня-тых стандартов» в государствах-членах. Поэтому представляется очевидным, что доктрина может основываться на общности (консенсусе) между государствами-членами Конвенции.

Можно согласиться с Джорджом Летсасом в том, что Европейский Суд создал свои собственные ярлыки для используемых им методов толкования, таких как «живой инструмент» и отказался от «оригинальных идей толкования, согласно ко-торым значение основных прав в некоторой степени фиксировано или «заморожено во времени» [4, р. 513]. То, что ЕСПЧ должен толковать Конвенцию в свете совре-менных условий, является необходимым условием для обеспечения наилучшей за-щиты прав человека. ЕСПЧ ссылается на современные стандарты в Совете Европы, даже на существование тенденции эволюции в качестве современного общего стан-дарта [5], чтобы выполнить свою функцию в качестве «нового социального актора, который способствует эволюциям в состоянии человеческого сознания» [6]. Даже когда толкование Конвенции Судом выходит за пределы зоны комфорта государств-участников, оно не ставит под угрозу его основанную на обязательствах легитим-ность, поскольку государства-участники не только обязуются соблюдать Конвен-цию, но и «соблюдать окончательное решение Суда» в соответствии со статьей 46. Что еще более важно, государства-участники обязуются эффективно защищать пра-ва человека.

Тезис о том, что представления о том, какие права человека должны быть у лю-дей, меняются с течением времени. Константин Дегтярев отмечает, что Суд не мо-жет быть «институтом мумификации прав человека, скорее он должен разрабаты-вать стандарты» [7, р. 155]. Статья 8 Конвенции и ее последующее эволютивное толкование «частной и семейной жизни» служит ярким примером измерения време-нем. Сам Суд неоднократно заявлял, что «частная жизнь – это широкое понятие, не поддающееся исчерпывающему определению» (Niemietz v. Germany, § 29; Pretty v. the United Kingdom, § 61; Peck v. the United Kingdom, § 57). Как отмечено в офици-альном руководстве по статье 8 Конвенции «щедрый подход к определению личных интересов позволил прецедентному праву развиваться в соответствии с социальны-ми и технологическими достижениями» [8]. Так, со временем, «частная и семейная жизни» стали включать в себя такие аспекты прав, как: принудительное медицин-ское лечение и обязательные медицинские процедуры (например, обязательная вак-

435

Доктрина «живого иснтурмента» в практике …

цинация); проблемы конца жизни; вопросы, касающиеся погребения и умерших лиц; неприкосновенность частной жизни во время задержания и тюремного заклю-чения; желаемый внешний вид; гендерная идентичность; право на этническую идентичность; экологические проблемы; репродуктивные права и т.д. «Конфиден-циальность» стала охватывать такие сферы как: право на свое изображение и фото-графии; защита данных; полицейское наблюдение; сбор данных службами безопас-ности или другими органами государства; переписка заключенных; перехват и про-слушка телефонных разговоров; наблюдение на рабочем месте; массовая слежка и наблюдение.

Как подчеркивал бывший председатель ЕСПЧ Линос-Александр Сицилианос, «доктрина “живого инструмента” является непременным условием выживания Кон-венции» [9, р. 3]. Постановление по делу Tyrer v. the United Kingdom, в которой Суд определил «Конвенцию — это живой инструмент … которые должны быть истолко-ваны в свете современных условий» позволило в последующем распространить данную доктрину по всей страсбургской прецедентной практике и адаптировать текст Конвенции к правовым, социальным, этическим или научным изменениям. Как отмечает бывший судья ЕСПЧ Анатолий Ковлер, сегодня Конвенция «обросла» поправками, учреждающими «новые права», и пополнилась «новым набором прав, не меньшим, а, пожалуй, даже большим, чем перечень прав, закрепленных в ней в 1950» [10, с. 94].

Из Преамбулы Конвенции очевидно, что она не была предназначена для того, чтобы быть последним словом в международной защите прав человека в Европе, поскольку в ней говорится не только о «сохранении», но и о «дальнейшей реализа-ции прав человека и основных свобод» и принятии «первых шагов для коллектив-ной реализации некоторых прав, провозглашенных во Всеобщей декларации». Эта забота об эффективности является основной движущей силой и призывом к эволю-тивному толкованию. «Дальнейшая реализация» допускает определённую степень новаторства и творчества, расширяя охват конвенционных гарантий, особенно когда это необходимо для защиты прав и свобод по существу. Однако, как верно отмечает Лиза Зоннляйтнер, поддержание и дальнейшая реализация – это две разные концеп-ции, которые необходимо четко различать в рамках эволюционной интерпретации. Термин «поддержание», по-видимому, поддерживает более статичную, чем эволю-ционную теорию интерпретации, термин «дальнейшая реализация» явно поддержи-вает эволюцию и расширение содержания конвенционных норм [11, р. 54]. По мне-нию Эйрика Бьорге, если стороны намеревались обеспечить дальнейшее развитие Конвенции и закреплённых в ней прав, то это создает законное ожидание эволюци-онного подхода к толкованию, который должен соблюдаться в силу принципа доб-росовестности [12, р. 74].

Поскольку Конвенция направлена по достижение большего единства между гос-ударствами-членами, то сохранение и дальнейшая реализация прав человека и ос-новных свобод являются основными методами достижения этой цели. Как отмечает Юкка Вильянен, Европейский Суд по правам человека находится в авангарде права прав человека, особенно в области гражданских и политических прав [13, р. 249]. Страсбургский суд не раз подчеркивал, что при толковании Конвенции, необходимо учитывать ее особый характер как договора о коллективном обеспечении соблюде-ния прав человека и основных свобод. Суд также говорит об общем духе Конвен-

Оганесян Т. Д.

ции. Поэтому его толкование должно быть связано с поддержанием и продвижени-ем идеалов и ценностей демократического общества [14].

Эволютивное толкование косвенно подтверждается не только Преамбулой. Фор-мальную возможность использовать эволютивное толкование Суд получил непо-средственно от Высоких Договаривающихся Сторон, подписавших и ратифициро-вавших Конвенцию. Так пункт 1 статьи 32 Конвенции предусматривает: «В ведении Суда находятся все вопросы, касающиеся толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней». Статья 53 Конвенции предусматривает, что «ничто в настоящей Конвенции не должно толковаться как ограничение или умаление каких-либо прав человека и основных свобод, которые могут быть гарантированы в соответствии с законодательством любой Высокой Договаривающейся стороны или в соответствии с любым другим соглашением, участником которого она является».

На основе статьи 46 Конвенции Суд обладает законной властью над договарива-ющимися государствами в том числе посредством своих эволютивных постановле-ний. Государства взяли на себя добровольное обязательство соблюдать Конвенцию,

• также последующую практику Суда. Ключевой вопрос заключается в том, означа-ет ли это также обязательное исполнение государствами-ответчиками эволютивных постановлений Суда, посредством которых происходит расширение конвенционных прав? Таким образом, согласно этой классической доктрине, решения Суда являют-ся лишь формально обязательными inter partes и не имеют обязательного эффекта erga omnes для государств, которые не являются сторонами соответствующего дела.

Возвращаясь еще раз к Преамбуле Конвенции следует отметить, что Конвенция призвана защищать не только те права человека, которые были закреплены на мо-мент ее принятия, но и те, которые могут возникнуть со временем для «развития» (further realisation) прав и свобод «наилучшим образом» (best maintained). В этом смысле в Конвенции заложена идея о продвижении и развитии конвенционных прав, что дает Суду право действительно использовать эволютивное толкование, а государствам-ответчикам исполнять результаты этого толкования. Венецианская комиссия отметила, что «другими словами, став участником Конвенции, государ-ства-участники прямо признают компетенцию ЕСПЧ толковать, а не только приме-нять Конвенцию» [15].

Статья 31 Венской конвенции о праве международных договоров предусматри-вает, что положения договора должны толковаться в свете «обычного значения» (ordinary meaning) условий договора. Иногда Суд сталкивается со сложностью определения «обычного значения» термина. Чтобы облегчить данный процесс, Суд в рамках эволютивного толкования использует понятия в контексте современных реалий, времени и конкретных юридических обстоятельств рассматриваемого дела. По смыслу статьи 32 Венской конвенции о праве международных договоров подго-товительные материалы или подготовительные работы к договору могут также ис-пользоваться в качестве дополнительного средства при эволютивном толковании Конвенции, однако их роль является вспомогательным и вторичным.

Поскольку Конвенция является живым инструментом, интерпретируемым Судом в свете объекта и цели Конвенции и в свете современных условий, договаривающи-еся государства должны принимать во внимание развивающуюся прецедентную практику Суда при выполнении своих договорных обязательств по смыслу статьи 1 Конвенции. Действие эволютивных постановлений erga omnes также подразумева-

437

Доктрина «живого иснтурмента» в практике …

ется, когда Суд обосновывает, что его постановления «служат не только для разре-шения дел, переданных на рассмотрение Суда, но, в более общем плане, для разъяс-нения, защиты и развития правил, установленных Конвенцией, тем самым способ-ствуя соблюдению государствами взятых ими обязательств как Договаривающиеся стороны» [16]. Таким образом, можно сказать, что игнорирование принципиальных постановлений ЕСПЧ, прежде всего эволютивные постановления Большой палаты ЕСПЧ, может являться нарушением обязательств договаривающихся сторон по ста-тье 1 Конвенции, независимо от того, против какого государства было вынесено со-ответствующее судебное решение.

Отмечается, что такое игнорирование, в свою очередь, также противоречило бы обязательству договаривающихся государств в соответствии со статьей 26 Венской конвенции о праве международных договоров добросовестно выполнять договор-ные обязательства [17, р. 825]. Руководящий комитет по правам человека в своем Доклад о долгосрочном будущем системы Европейской конвенции по правам чело-века отметил, что договаривающимся государствам следует более серьезно отне-стись к принципу res interpretata и «интегрировать Страсбургский Прецедентное право суда в национальное законодательство» [18]. Комитет призывает Суд играть более активную роль и предоставлять договаривающимся государствам более чет-кие указания по толкованию в своих решениях. Национальным властям, с другой сторона, рекомендуется изучать прецедентное право Суда для интегрирования стан-дартов Конвенции во внутригосударственные процессы. Интерлакенская деклара-ция призвала государства принимать во внимание развивающуюся прецедентную практику Суда, также с целью рассмотрения выводов, которые следует сделать из решения, устанавливающего нарушение Конвенции другим государством, где такая же принципиальная проблема существует в рамках их собственного правового си-стемы [18].

Принцип res interpretata призывает национальные суды применять эволютивные стандарты Суда к аналогичным ситуациям в конкретном национальном контексте. Однако следует иметь в виду, что эволютивные постановления Суда не всегда ясны

• точки зрения содержащихся в них указаний по толкованию и, по сути, националь-ным властям следует в каждом конкретном случае взвешенно подходить к примене-нию эволютивных стандартов. Комитет предполагает, что роль в предоставлении более общих указаний по толкованию «в первую очередь будет играть Большая па-лата, и особенно в тех случаях, когда такие указания естественным образом выте-кают из предыдущих выводов по различным другим аналогичным делам» [19]. Та-ким образом, эффект erga omnes благодаря принципу res interpretata должен быть применен для тех эволютивных постановлений, которые содержат четкое руковод-ство по толкованию и устанавливают ясные, однозначные принципиальные пози-ции. Для эффективности данного процесса Суд при вынесении эволютивных поста-новлений должен формулировать свои позиции четко и недвусмысленно, не порож-дая противоречие со своей предыдущей прецедентной практикой.

Воспользовавшись формулировками Преамбулы и статей 1, 32, 46, 53 Конвенции Суд обосновал свои полномочия по вынесение эволютивных постановлений и при-нуждению их исполнения государствами-ответчиками. Объектно-целевое толкова-ние и общие правила толкования международных договоров, закрепленные в Вен-ской конвенции о праве международных договоров, также позволили Суду вполне

Оганесян Т. Д.

легитимизовать эволютивный подход в страсбургской системе. Благодаря основам, заложенным преимущественно в Преамбуле Конвенции «отцами-основателями», Конвенция как живой документ сегодня постоянно адаптируется к современным реалиям, учитывая цели и объект. Этой простой формулой во многом объясняется популярность и долговечность Конвенции.

По сути, можно отметить несколько этапов в становлении эволютивного толко-вания:

• • ранние дела: Суд внедряет доктрину живого инструмента. 1970-80-е гг.;
  • ссылается на международные тенденции 1990-е, отходит от консенсуса и обра-щается к абстрактной идее «общих ценностей» и стандартов;
  • ссылается на консенсус, вкладывая свое значение в это понятие (порой проти-воречивое) начало 1998-2010-х, создание нового Суда, доктрина живого инструмен-та становится одним из ключевых в деятельности Суда. Этот период можно назвать золотыми годами эволютивного толкования, когда с помощью данного метода Суд выводит из Конвенции больше новых прав, чем ранее. Пик критики Суда со сторо-ны государств-ответчиков.. Как отмечает Ангелика Нуссбергер, в 1990-х годах при-соединение подавляющего большинства европейских государств к Конвенции оправдывало оптимистический взгляд в будущее, однако было ясно, что конвенци-онная система должна доказать свою ценность [1, р. 30]. Доказывать свою ценность Суд попытался в том числе с помощью эволютивного толкования как реакцию на новые вызовы и вопросы, которые предстали перед ним в начале 2000-х. В связи с растущей популярностью Суда и географическим расширением, когда бывшие коммунистические страны присоединились к Совету Европы, пришло понимание, что роль Суда будет переосмыслена. Одним из таких аспектов переосмысления ста-ло эволютивное толкование, которое с начала 2000-х придало конвенционным нор-мам новое измерение.
  • эволютивное толкование переход в зрелую стадию. Ряд проблем остаются. В большинстве случаев Суд использует консенсус в качестве ориентира для примене-ния эволютивного толкования. Эволютивное толкование рассматривается уже как неотъемлемый элемент страсбургского механизма. В целом ситуация во многих ев-ропейских государствах становится все более сложной, что отражается также в во-просах, которыми приходится заниматься Суду в рамках эволютивного толкования.

Во многом благодаря эволютивному толкованию Конвенции отдельные ка-тегории лиц в Европе получили новые права: право на доступ к правосудию (Golder

1. The United Kingdom), запрещение телесных наказаний (Tyrer v. The United Kingdom), отмена смертной казни (Ocalan v. Turkey), статус детей, рожденных вне брака (Marckx v. Belgium), признание гомосексуалистов (Dudgeon v. The United Kingdom; Schalk & Kopf v. Austria) и т.д. Сложно представить себе сферу жизни, в рамках которой Суд не принимал новаторские решения во имя защиты конвенцион-ных прав и свобод.

Прецедентное право ЕСПЧ со временем приобрело большую глубину и последо-вательность благодаря использованию эволютивного толкования и поиску общих ценностей в международном праве [5, р. 109]. Первые эволютивные дела, по мне-нию Ангелики Нуссбергер, иллюстрируют успешную борьбу Давида с Голиафом [1, р. 21]. Эти дела, которые позволили Суду инициировать впервые эволютивное тол-

439

Доктрина «живого иснтурмента» в практике …

кование, стали барометром тех изменений, которые начали происходить не только среди европейского общества, но в среди (внутри) самих судей ЕСПЧ.

Критика эволютивного толкования также часто связана с опасениями «демокра-тической легитимности». Могут ли международные договоры толковаться таким образом, чтобы налагать на государства больше обязательств, чем они должны на себя взять? Более конкретно: в какой степени принцип суверенитета допускает тол-кование, выходящее за рамки обязательств договора, которые государства первона-чально взяли на себя? Анализ научных работ ряда исследователей позволил выявить следующие критические замечания, связанные с легитимностью эволютивного тол-кования. Во-первых, прецедентная практика ЕСПЧ, построенная на эволютивном толковании, может приравниваться к осуществлению законодательной роли Суда и обходить суверенное согласие Договаривающихся Сторон. Во-вторых, утверждает-ся, что эволютивное толкование противоречит таким принципам, как последова-тельность прецедентной практики, правовая определённость и предсказуемость [20, р. 35].

Паоло Кароцца подчеркивает, что стремясь обосновать свои постановления, осо-бенно наиболее спорные, реальной практикой государств-членов помогло Суду со временем установить свою политическую легитимность и помогает ему сохранять легитимность в разгар расширения сферы охвата Конвенции [21, р. 1221]. Действи-тельно, сравнительный анализ и консенсус защищает Суд от обвинений в чрезмер-ной судебной активности и легитимирует эволютивные постановления в глазах гос-ударств-членов и общественности. Этим же подходом создается правило, согласно которому Суду нежелательно применять эволютивное толкование, если не удается обнаружить консенсус. При большом желании Суда применить эволютивное толко-вание и отсутствии консенсуса Суд может обратиться к международным тенденци-ям или докладам международных организаций.

Доктрина «живого инструмента» действительно побудила ЕСПЧ адаптировать и расширить конвенционные права, чтобы идти в ногу с современными событиями и изменениями. С помощью данной доктрины ЕСПЧ обеспечивает такое толкование Конвенции, которое «поддерживает эффективность индивидуальных прав на прак-тике, не превращая в теоретические и иллюзорные» [22]. Метафора «живого ин-струмента», которая, скорее всего, вдохновлена концепцией «живой Конституции» во многих правовых традициях, просто указывает на надежду судей и ученых на то, что Конвенция должна быть способна развиваться с течением времени, чтобы соот-ветствовать новым социальным и моральным реалиям, которые не могут быть пред-видены ее создателями. Это стало целью толкования Конвенции, которая определя-ется необходимостью учитывать современные условия.

Список литературы:

1. Nussberger A. The European Court of Human Rights. Oxford University Press, – 2020. – 256 р.
2. Rantsev v. Cyprus and Russia, no 25965/04, Judgment (Merits) of 7 January 2010, para 277.
3. Tyrer v. the United Kingdom, no. 5856/72. Judgment (Merits) of 25 April 1978, para 31.
4. Letsas G. Strasbourg’s Interpretive Ethic: Lessons for the International Lawyer // European Journal of In-ternational Law. – 2010 – Vol. 21(3) – 509-541p.
5. Letsas G. The ECHR as a Living Instrument: Its Meaning and Its Legitimacy’. In: Andreas Føllesdal et al. (eds.) // Constituting Europe: The European Court of Human Rights in a National, European and Global Con-text, Cambridge University Press. – 2013. – 106-141 р.
6. Sands P. Developments in Geopolitics – The End(s) of Judicialization. 2015. – URL: http://www.ejiltalk.org/2015-esil- annual-conference-final-lecture-developments-in-geopolitics-the- ends-of-judicialization/#more-13719.

Оганесян Т. Д.

1. Dzehtsiarou K. European Consensus and the legitimacy of the European Court of Human Rights Cambridge University Press. – 2015. – p. 155.
2. Guide on Article 8 of the Convention – Right to respect for private and family life. Prepared by the Regis-try. It does not bind the Court. (Updated on 31 August 2022), p. 25. – URL: https://www.echr.coe.int/documents/guide_art_8_eng.pdf
3. Sicilianos L-A. Interpretation of the European Convention on Human Rights: Remarks on the Court’s Ap-proach. Seminar on: “The Contribution of the European Court of Human Rights to the Development of Public International Law” on the margins of the 59th CAHDI meeting in Prague. 23.09.2020, р. 3. – URL: https://rm.coe.int/interpretation-of-the-european-convention-on-human-rights-remarks-on-t/1680a05732
4. Ковлер А.И. Эволютивное толкование европейской Конвенции по правам человека: возможности и пределы. Европейский Суд по правам человека как субъект толкования права // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. – 2016. –№3 (58). – С. 92-99.
5. Sonnleitner L. A Constitutionalist Approach to the European Convention on Human Rights. The Legiti-macy of Evolutive and Static Interpretation. Bloomsbury Publishing. – 2022. – 272 p.
6. Bjorge E. The Evolutionary Interpretation of Treaties. Oxford University Press. – 2014. – 240 p.
7. Viljanen J. The Role of the European Court of Human Rights as a Developer of International Human Rights Law // Cuadernos constitutucionales de la Catedra Fadrique Furio Ceriol. – 2011. – Vol. 62/63, – 249 —
8. p.
9. Soering v. the United Kingdom, no. 14038/88, Judgment (Merits and Just Satisfaction) of 7 July 1989, para 87.
10. Venice Commission, Final Opinion on the Amendments to the Federal Constitutional Law on the Consti-tutional Court, Doc. CDL-AD(2016)016, 10–11 June 2016, para. 91
11. Ireland v. United Kingdom, no. 5310/71, Judgment (Merits and Just Satisfaction) of 18 January 1978, para. 154.
12. Arnardóttir O. M. Res Interpretata, Erga Omnes Effect and the Role of the Margin of Appreciation in Giv-ing Domestic Effect to the Judgments of the European Court of Human Rights // European journal of Interna-tional Law. – 2017. – Vol. 28, no. 3, – 819-843 p.
13. Steering Committee for Human Rights, CDDH Report on the Longer-Term Future of the System of the

European Convention On Human Rights (CDDH Report), Doc CDDH(2015)R84 Addendum I, 11 December

2015, para. 64. – URL:

www.coe.int/t/DGHL/STANDARDSETTING/CDDH/REFORMECHR/CDDH(2015)R84_Addendum%20I_ EN-Final.pdf.

19. High Level Conference on the Future of the European Court of Human Rights, Interlaken Declaration, 19

February 2010, item B.4. – URL:

https://www.echr.coe.int/Documents/2010_Interlaken_FinalDeclaration_ENG.pdf

1. Gribnau H. Legitimacy of the Judiciary. In: Netherlands Reports to the Sixteenth International Congress of Comparative Law / ed. by E. Hondius, C. Joustra. Antwerpen; Intersentia, – 2002. –25-45 p.
2. Carozza Paolo. Uses and Misuses of Comparative Law in International Human Rights: Some Reflections on the Jurisprudence of the European Court of Human Rights // Notre Dame Law Review. – 1998. – Vol. 73

(5), – 1217-1238 p.

1. Mamatkulov and Askarov v. Turkey, nos. 46827/99, 46951/99, Judgment (Merits and Just Satisfaction) of
2. February 2005.

Oganesian T. D. The «living instrument» doctrine in the practice of the european court of human rights // Scientific notes of V. I. Vernadsky crimean federal university. Juridical science. – 2023. – Т. 9 (75).

• 2. – Р. 434-442.

This article is devoted to the analysis of the doctrine of the «living instrument» and the evolutive judg-ments of the European Court of Human Rights, which address a number of problems related to the broad in-terpretation of convention norms. Particular attention is paid to the legal justification of the doctrine of the «living instrument». In this regard, the provisions of the Preamble of the Convention, the rules of interpretation of the Vienna Convention on the Law of Treaties, as well as the doctrinal positions of leading scientists on this issue are analyzed. It is noted that the desire of the ECHR to interpret the Convention in the light of modern conditions is a necessary condition for ensuring the best protection of human rights. The author supports the thesis that the object-oriented interpretation and the general rules of interpretation of international treaties, enshrined in the Vienna Convention on the Law of Treaties, allowed the ECHR to legitimize the evolutionary approach in the Strasbourg system. Several stages in the formation of the doctrine of a «living instrument» in the practice of the ECHR are highlighted. The analysis of the scientific works of a number of researchers al-lowed the author to identify some critical remarks related to the legitimacy of evolutionary interpretation. In the final part of the article, it is noted that with the help of this doctrine, the ECHR provides an interpretation of the Convention that supports the effectiveness of individual rights in practice, without turning them into theoretical and illusory

441

Доктрина «живого иснтурмента» в практике …

Key words: European court of human rights; European Convention for the protection of human rights and fundamental freedoms; protection of human rights; the doctrine of the living instrument; evolutive interpreta-tion.

Spisok literatury:

1. Nussberger A. The European Court of Human Rights. Oxford University Press, – 2020. – 256 р.
2. Rantsev v. Cyprus and Russia, no 25965/04, Judgment (Merits) of 7 January 2010, para 277.
3. Tyrer v. the United Kingdom, no. 5856/72. Judgment (Merits) of 25 April 1978, para 31.
4. Letsas G. Strasbourg’s Interpretive Ethic: Lessons for the International Lawyer // European Journal of In-ternational Law. – 2010 – Vol. 21(3) – 509-541p.
5. Letsas G. The ECHR as a Living Instrument: Its Meaning and Its Legitimacy’. In: Andreas Føllesdal et al. (eds.) // Constituting Europe: The European Court of Human Rights in a National, European and Global Con-text, Cambridge University Press. – 2013. – 106-141 р.
6. Sands P. Developments in Geopolitics – The End(s) of Judicialization. 2015. – URL: http://www.ejiltalk.org/2015-esil- annual-conference-final-lecture-developments-in-geopolitics-the- ends-of-judicialization/#more-13719.
7. Dzehtsiarou K. European Consensus and the legitimacy of the European Court of Human Rights Cambridge University Press. – 2015. – p. 155.
8. Guide on Article 8 of the Convention – Right to respect for private and family life. Prepared by the Regis-try. It does not bind the Court. (Updated on 31 August 2022), p. 25. – URL: https://www.echr.coe.int/documents/guide_art_8_eng.pdf
9. Sicilianos L-A. Interpretation of the European Convention on Human Rights: Remarks on the Court’s Ap-proach. Seminar on: “The Contribution of the European Court of Human Rights to the Development of Public

International Law” on the margins of the 59th CAHDI meeting in Prague. 23.09.2020, р. 3. – URL: https://rm.coe.int/interpretation-of-the-european-convention-on-human-rights-remarks-on-t/1680a05732

1. Kovler A. Evolyutivnoe tolkovaniye evropeiskoi Konvencii po pravam cheloveka: vozmozhnosti I prede-ly. Evropeiskiy Sud po pravam cheloveka kak subekt tolkovaniya prava // Zhurnal zarubezhnogo za-konodatelstva I sravnitelnogo pravovedeniya – 2016. –№3 (58). – S. 92-99.
2. Sonnleitner L. A Constitutionalist Approach to the European Convention on Human Rights. The Legiti-macy of Evolutive and Static Interpretation. Bloomsbury Publishing. – 2022. – 272 p.
3. Bjorge E. The Evolutionary Interpretation of Treaties. Oxford University Press. – 2014. – 240 p.
4. Viljanen J. The Role of the European Court of Human Rights as a Developer of International Human Rights Law // Cuadernos constitutucionales de la Catedra Fadrique Furio Ceriol. – 2011. – Vol. 62/63, – 249 —
5. p.
6. Soering v. the United Kingdom, no. 14038/88, Judgment (Merits and Just Satisfaction) of 7 July 1989, para 87.
7. Venice Commission, Final Opinion on the Amendments to the Federal Constitutional Law on the Consti-tutional Court, Doc. CDL-AD(2016)016, 10–11 June 2016, para. 91
8. Ireland v. United Kingdom, no. 5310/71, Judgment (Merits and Just Satisfaction) of 18 January 1978, para. 154.
9. Arnardóttir O. M. Res Interpretata, Erga Omnes Effect and the Role of the Margin of Appreciation in Giv-ing Domestic Effect to the Judgments of the European Court of Human Rights // European journal of Interna-tional Law. – 2017. – Vol. 28, no. 3, – 819-843 p.
10. Steering Committee for Human Rights, CDDH Report on the Longer-Term Future of the System of the

European Convention On Human Rights (CDDH Report), Doc CDDH(2015)R84 Addendum I, 11 December

2015, para. 64. – URL:

www.coe.int/t/DGHL/STANDARDSETTING/CDDH/REFORMECHR/CDDH(2015)R84_Addendum%20I_ EN-Final.pdf.

19. High Level Conference on the Future of the European Court of Human Rights, Interlaken Declaration, 19

February 2010, item B.4. – URL:

https://www.echr.coe.int/Documents/2010_Interlaken_FinalDeclaration_ENG.pdf

1. Gribnau H. Legitimacy of the Judiciary. In: Netherlands Reports to the Sixteenth International Congress of Comparative Law / ed. by E. Hondius, C. Joustra. Antwerpen; Intersentia, – 2002. –25-45 p.
2. Carozza Paolo. Uses and Misuses of Comparative Law in International Human Rights: Some Reflections on the Jurisprudence of the European Court of Human Rights // Notre Dame Law Review. – 1998. – Vol. 73

(5), – 1217-1238 p.

1. Mamatkulov and Askarov v. Turkey, nos. 46827/99, 46951/99, Judgment (Merits and Just Satisfaction) of
2. February 2005.

.