AUTONOMY OF WILL PRINCIPLE IN NON-CONTRACTUAL LEGAL RELATIONS OF INTERNATIONAL CHARACTER

JOURNAL: « SCIENTIFIC NOTES OF V.I. VERNADSKY CRIMEAN FEDERAL UNIVERSITY. JURIDICAL SCIENCE», Volume 6 (72), №3, 2020

Section INTERNATIONAL LAW; EUROPEAN LAW

Publication text (PDF):Download

UDK: 341.1

AUTHOR AND PUBLICATION INFORMATION

AUTHORS:

Novikova T. V., North Caucasus Branch of the Russian State University of Justice

TYPE: Article

DOI: https://doi.org/10.37279/2413-1733-2020-6-3-289-296

PAGES: from 289 to 296

STATUS: Published

LANGUAGE: Russian

KEYWORDS: autonomy of will; autonomy of will principle; choice of applicable law; contract statute; non-contractual legal relation; non-contractual obligation; legal relation in tort; obligation in tort; unjust enrichment legal relation; unjust enrichment obligation.

ABSTRACT (ENGLISH):

The article elaborates on legal regime of autonomy of will in tort and unjust enrichment legal relations of international character and grounds two basic conclusions. Firstly, the author stands on the point that although title of article 1223.1 of the Civil Code of the Russian Federation mentions only tort and unjust enrichment obligations, in fact it stipulates autonomy of will for all non-contractual legal relations except those, for which the prohibition for parties to choose applicable law is straightly set. Secondly, the author grounds conclusion that autonomy of will has developed into a principle of private international law reflected in a multilevel system of coordinated norms. In the field of non-contractual legal relations with foreign element permissive norm is set by article 1223.1 in conjunction with general rules of article 1210 and specific clauses of articles 1219, 1221, 1223, 1222, 1222.1 of the Civil Code of the Russian Federation.

Законодательство Российской Федерации об автономии воли в области деликтных и кондикционных обязательств прошло в своем развитии два этапа: первый – с даты принятия части третьей ГК РФ [1] до реформы законодательства 2013 г., второй – с даты принятия Федерального закона РФ «О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации» [2] по настоящее время.

На первом этапе – с принятием части третьей ГК РФ – ограниченная автономия воли была впервые в истории отечественного международного частного права установлена для обязательств из причинения вреда (п. 3 ст. 1219 ГК РФ) и неосновательного обогащения (п. 1 ст. 1223 ГК РФ). В обоих случаях положение об автономии воли помещалось после соответствующих коллизионных предписаний, а стороны наделялись возможностью выбрать исключительно право страны суда. Кроме того, в отношении деликтных обязательств такой выбор сторон мог быть сделан только postfactum, в то время как для кондикционных обязательств временное ограничение прямо установлено не было.

На втором этапе – с внесением изменений в часть третью ГК РФ в 2013 г. – автономия воли в исследуемой области превратилась в целую подсистему в рамках системы норм, которые управомочивают стороны частноправовых отношений с иностранным элементом в определенных случаях и в строго очерченных пределах на выбор применимого материального права и таким образом опосредуют реализацию принципа автономии воли в международном частном праве.

Федеральным законом РФ от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ была введена ст. 1223.1 ГК РФ, которая регламентирует выбор права сторонами обязательства вследствие причинения вреда или неосновательного обогащения. Ключевым достижением указанной статьи является унификация и либерализация стандарта автономии воли во внедоговорных обязательствах. Во-первых, положения об автономии воли в исследуемой области были выделены в самостоятельную статью, которая, с одной стороны, увязана с генеральными нормами ст. 1210 ГК РФ (в частности, п.п. 1-3, 5, которые применяются к выбору права для отношений, не основанных на договоре, если иное не вытекает из закона или их существа), а с другой, сама устанавливает общие правила для подсистемы внедоговорных обязательств. Последнее обстоятельство имеет особенно важное значение в связи с тем, что наименование ст. 1223.1 ГК РФ гласит о выборе права сторонами обязательства вследствие причинения вреда или неосновательного обогащения. Тем не менее, в рамках коллизионных предписаний отсылка к ст. 1223.1 ГК РФ содержится не только в отношении обязательств из причинения вреда (п. 4 ст. 1219 ГК РФ), в том числе вреда вследствие недостатков товара, работы или услуги (п. 2 ст. 1221 ГК РФ), и неосновательного обогащения (п. 3 ст. 1223 ГК РФ), но также – как генеральное правило – в отношении обязательств из недобросовестной конкуренции, если таковая затрагивает исключительно интересы отдельного лица (абз. 2 п. 1 ст. 1222 ГК РФ), и – как субсидиарное правило – в отношении обязательств из недобросовестного ведения переговоров о заключении договора (п. 2 ст. 1222.1 ГК РФ).

Сопоставительный анализ нормы ст. 1223.1 и совокупности положений п. 4 ст. 1219, п. 2 ст. 1221, п. 3 ст. 1223, п. 1 ст. 1222, п. 2 ст. 1222.1 ГК РФ позволяет заключить, что хотя в наименовании ст. 1223.1 ГК РФ упоминаются только деликтные и кондикционные обязательства, фактически она устанавливает автономию волю для всех внедоговорных правоотношений за исключением тех, для которых прямо установлен запрет на выбор применимого права сторонами (на основании п. 3 ст. 1222 ГК РФ – для обязательств из недобросовестной конкуренции или ограничения конкуренции).

Показательным в этой связи является институт преддоговорной ответственности. В отечественной цивилистике отсутствует единство мнений касательно его правовой природы, и весьма маловероятно, что отдельная норма международного частного права (п. 2 ст. 1222.1 ГК РФ), отсылающая – лишь в качестве субсидиарного правила – вопросы преддоговорной ответственности к автономии воли и коллизионным нормам для деликтных правоотношений, способна решить данный вопрос. В этом отношении мы не согласимся с О. В. Муратовой, которая, формально толкуя ст. 1223.1 ГК РФ как охватывающую исключительно деликтные и кондикционные обязательства, констатирует: «В случае признания возможности сторонами выбора права, подлежащего применению к преддоговорным отношениям, можно сделать вывод о том, что законодателем преддоговорная ответственность отнесена к деликтной» [13]. Полагаем, что такая возможность выбора права для сторон преддоговорных отношений прямо установлена в п. 2 ст. 1221.1 ГК РФ и, более того, она непосредственно отсылает к общим нормам ст. 1223.1 ГК РФ. Однако, по нашему мнению, этот

Российской Федерации) подвергалось критике со стороны отечественных ученых, в связи с чем его либерализация, допустившая выбор законодательный прием свидетельствует не о том, что преддоговорная ответственность является однозначно деликтной, а о том, что ст. 1223.1 ГК РФ может по умолчанию применяться к любым внедоговорным обязательствам вне зависимости от определенности квалификации их правовой природы.

Особенно важно, что подтверждение изложенного вывода можно усмотреть в п. 58 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О применении норм международного частного права судами Российской Федерации», который гласит: «Стороны любого внедоговорного обязательства, за исключением предусмотренных абзацем первым п. 1 и п. 2 ст. 1222 ГК РФ …, могут по соглашению между собой выбрать право, подлежащее применению к их внедоговорному обязательству, в соответствии со ст. 1223.1 ГК РФ» (курсив наш – Т.Н.).

Во-вторых, ст. 1223.1 ГК РФ в новой редакции значительно расширила пределы автономии воли сторон во внедоговорных обязательствах, допустив выбор любого применимого права, а не только права страны суда. Следует указать, что ранее действовавшее правило о возможности выбора сторонами деликтного обязательства только права страны суда (с учетом адресата коллизионных норм раздела VI ГК РФ – только права права любой страны, закономерно получила широкий позитивный отклик.

В завершение следует отметить, что отечественные специалисты в области международного частного права, приветствуя изменения правового режима автономии воли во внедоговорных обязательствах, в значительной мере связывают их с заимствованием положительного опыта Регламента Европейского Союза о праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам (Рим II [15]). В частности, ст. 14 Регламента Рим II, как и ст. 1223.1 ГК РФ, признает выбор сторонами внедоговорного обязательства любого применимого права; по общему правилу совершенный postfactum и без ущерба для прав третьих лиц; а также ограничивает действие избранного сторонами права императивными нормами в том случае, когда все обстоятельства связаны только с одной страной.

Вместе с тем, заслуживает внимания то, что п. 1(b) ст. 14 Регламента Рим II в отличие от п. 1 ст. 1223.1 ГК РФ устанавливает исключение из правила о выборе права postfactum – когда все стороны осуществляют предпринимательскую деятельность, выбор применимого права допускается и на основании соглашения, заключенного до совершения действия или наступления обстоятельства, повлекших причинение вреда. Примечательно, что п. 2.13 Концепции развития гражданского законодательства указывал на целесообразность включения данного положения в ГК РФ, чего, однако, сделано не было.

Не оспаривая допустимость анализируемой нормы как таковой, согласимся с А. В. Банковским в том, что ситуация, когда возможен предварительный выбор права сторонами деликтного правоотношения, «встречается в чистом виде не часто» [14, с. 30]. Задолго до законодательной реформы 2013 г. ученый обоснованно отмечал, что практическая потребность в признании такой возможности была по большей мере связана с существованием договорных отношений между сторонами деликтного обязательства и отказом на тот момент отечественной практики «от применения акцессорной привязки деликтных требований к договорному статуту» [14, с. 30].

Однако в настоящее время – с внесением изменений в часть третью ГК РФ – применение договорного статута к деликтному обязательству, тесно связанному с договором между потерпевшим и причинителем вреда, заключенным сторонами при осуществлении предпринимательской деятельности, установлено п. 3 ст. 1219 ГК РФ. Бесспорно, изложенная норма, во-первых, обеспечивает применение к деликтному обязательству только договорного статута, а не любого избранного сторонами права, и, во-вторых, не исчерпывает всех случаев, когда участники предпринимательской деятельности могли бы заключить предварительное соглашение о праве, применимом к деликтным обязательствам (в отсутствие между ними договорных отношений либо если заключенный договор не связан с потенциальным причинением вреда). Полагаем, что изложенные обстоятельства в совокупности с тезисом о приоритете правовой определенности могут стать основанием для возможного возврата в будущем к вопросу о заимствовании отечественным международным частным правом положения п. 1(b) ст. 14 Регламента Рим II.

Тем не менее, в настоящий период, принимая во внимание признание акцессорной привязки деликтных требований к договорному статуту и весьма ограниченный круг случаев, в которых участники предпринимательской деятельности намеревались бы осуществить предварительный выбор права для потенциального причинения вреда (вне связи с договором либо отличный от договорного статута), можно признать правило п. 1 ст. 1223.1 ГК РФ о выборе – только postfactum– права, применимого к обязательствам вследствие причинения вреда, в целом удовлетворительным.

Таким образом, следует заключить, что в современный период и в отношении внедоговорных обязательств, и в целом в международном частном праве Российской Федерации автономия воли сформировалась в качестве правового принципа, получающего отражение в многоуровневой системе согласованных норм, управомочивающих – в определенных случаях и в строго очерченных пределах – стороны частноправовых отношений международного характера избирать применимое материальное право. В сфере внедоговорных правоотношений с иностранным элементом специальная управомочивающая норма установлена ст. 1223.1 ГК РФ в ее взаимосвязи с генеральными правилами ст. 1210 ГК РФ и специальными оговорками п. 4 ст. 1219, п. 2 ст. 1221, п. 3 ст. 1223, п. 1 ст. 1222, п. 2 ст. 1222.1 ГК РФ.

REFERENCES

1. Civil Code of the Russian Federation (part three) of November 26, 2001, No. 146-FZ // Collected Legislation of the Russian Federation. – 2001. – No. 49. – Art. 4552.
2. Federal Law of September 30, 2013 No. 260-FZ «On Amendments to Part Three of the Civil Code of the Russian Federation» // Collected Legislation of the Russian Federation. – 2013. – No. 40 (part III). – Art. 5030.
3. Fundamentals of Civil Legislation of the USSR and the republics, approved by the USSR Armed Forces on May 31, 1991, No. 2211-I // Bulletin of the USSR Armed Forces. – 1991. – No. 26. – Art. 733.
4. Marysheva N. I. Modern tendencies of conflict regulation of tort obligations: EU Regulation 2007 “On the law applicable to non-contractual obligations” (Rome II) and Russian legislation / N. I. Marysheva // Journal of Russian Law. – 2016. – № 6. – Access from the reference legal system ConsultantPlus. – Text: electronic.
5. The concept of development of civil legislation of the Russian Federation (approved by the Council under the President of the Russian Federation for the codification and improvement of civil legislation on October 7, 2009) // Bulletin of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation. – 2009. – No. 11.
6. Zvekov V. P. Obligations due to infliction of harm in conflict of laws / V. P. Zvekov. – M.: Walters Kluver, 2007. – 128 p.
7. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation dated July 09, 2019. No. 24 «On the application of the norms of private international law by the courts of the Russian Federation» // Rossiyskaya Gazeta. – July 17, 2019. – No. 154.
8. Asoskov A. V. Reform of Section VI «International Private Law» of the Civil Code of the Russian Federation / A. V. Asoskov // Economy and law. – 2014. – № 2. – Access from the reference legal system ConsultantPlus. – Text: electronic.
9. Civil Code of the Russian Federation. International private law. Article-by-article commentary to section VI / Ed. P. V. Krasheninnikov. – M.: Statut, 2014. – 200 p.
10. Marysheva N. I. Commentary on the Civil Code of the Russian Federation, part three (itemized) / Ed. N. I. Marysheva, K. B. Yaroshenko. – M.: Law Firm «KONTRAKT», 2014. – Access mode: SPS «Garant».
11. Lazareva T. P. Conflict regulation of compensation for damage caused by defects in goods, work or services / T. P. Lazareva // Journal of Russian Law. – 2016. – No. 11. – Pp. 46–54.
12. Muratova O. V. On the issue of qualification of pre-contractual relations in international commercial turnover / O. V. Muratova // Journal of Russian Law. – 2018. – No. 6. – Pp. 115–123.
13. Muratova O. V. Conflict regulation of obligations arising from unfair negotiation of an agreement in Russia and the EU. Muratova // Journal of Russian Law. – 2016. – No. 5. – Access from the reference legal system ConsultantPlus. – Text: electronic.
14. Banking A. V. Delicate obligations in private international law : diss. … cand. jurid. science / A. V. Bank. – M., 2002. – 154 p.
15. Regulation (EC) No. 864/2007 of the European Parliament and of the Council of 11 July 2007 on the Law applicable to Non-contractual Obligations (Rome II) // Official Journal of the European Union. – 31.07.2007. – L 199. – Pp. 40–49.
16. Khlestova I. O. Non-contractual obligations in private international law / Ed. I. O. Khlestova. – M.: Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation: Norm: INFRA-M, 2018. – 160 p.